Они живут свободно и легко в постоянной работе. Утром встречают Солнце и плетут из его лучей прекрасное полотно. Из него они шьют себе одежду — мягкую и просторную, а главное — светящуюся и чистую, как Солнце... Сейчас они поднялись на другую ступеньку горы, которую все называют Миром. Там они учатся и работают, наблюдают за звёздами и вихрями. Сейчас они, наверное, обсуждают появившийся новый поток какого-то вихря или свет новой звезды... Но как только Солнце должно озарить Землю, они спускаются вместе с ним и ткут полотно из его лучей...
Маленький мальчик смотрел ясными глазами в небо и старался ручками поймать лучик какой-то звезды. Он так увлёкся этим серьёзным занятием, что не заметил другого ребенка, который недоумённо смотрел на него...
— Что ты делаешь? — тихо спросил он, подойдя поближе.
— Ловлю лучик...— отозвался тот.
— А зачем?
— Чтобы закутать свою сестренку. Наша одежда слишком тяжела для неё. А в лучике ей будет тепло и удобно...
— Хочешь, я тебе помогу? — радостно пролепетал малыш, и уже вдвоем они весело подпрыгивали на полянке.
Наконец, оба устали и решили передохнуть. Мальчик, который хотел поймать лучик, только сейчас взглянул на своего нового друга. Тот был чуть пониже его ростом, и глаза его были голубыми с серебряными искорками-огоньками, а не темно-синие, как у него.
— Как тебя зовут? — спросил он голубоглазого мальчугана, добродушно протягивая ему руку.
— Мама называет меня солнышком, а вообще я — Аол.
— А я, — Аиз.
— Знаешь, Аиз, я давно хочу посмотреть на это самое солнышко, которое нас одевает. Ты видел его?
— Нет. Родители говорят, что года через два я смогу ходить вместе с ними, а сейчас — маленький еще.
— И я тоже, — вздохнул голубоглазый Аол.
Вдруг он весь встрепенулся.
— Давай пойдем вместе встречать солнышко. Наберём побольше лучиков и сделаем с тобой красивый сверкающий ковёр или хотя бы коврик...
— Давай! Я знаю, что чем больше мы соткём полотна, тем светлее и теплее будет внизу. А там, наверное, холодно, и всё такое твердое и неподвижное...
— А ты был там, Аиз?
— Нет, рассказывали... Но ты знаешь, я хочу сам всё увидеть. Давай сначала на часик — другой спустимся с нашей полянки, посмотрим, что там, а потом — побежим встречать Солнышко — как раз успеем.
Взявшись за руки, они, весело щебеча, помчались стремглав вниз...
— А холодно-то как, Аиз...
— Д-дд-да... Пустыня какая-то... Есть тут кто-нибудь?
— Всё как будто застыло... Странно... Только что мы ловили лучик звезды, а здесь голая земля и туман...
— Смотри, Аол.
— Куда?
— Вон! Туда-а! Там, чуть выше того здоровенного камня, что-то светится. Еле-еле... Видишь?
— Ага... И там, — повернулся Аол в другую сторону, — там тоже что-то мерцает.
— Где? Не вижу.
— Еле-еле светится что-то...
— И там тоже...
— Ой, смотри, Аиз, камень-то живой! Он шевелится!
— Странно... Д-давай завернёмся во что-нибудь, чтоб совсем не замерзнуть. А вообще, Аол, мы с тобой мерзляки. Папа говорит, что здесь не холодно и не жарко, во всяком случае — ему. Он везде спокоен и невозмутим. Вот вырастем, тоже будем такими сильными...
— Смотри, Аиз... Мы ходим по каким-то тканям. Только они не светятся. Давай накинем их. Может согреемся?
Мальчики замотались в какую-то паклю и вдруг увидели множество существ: они бегали, суетились, что-то строили и разрушали, и все были одеты в эту паклю -липкую и неприятную... Бегали, размахивали руками, издавая какие-то странные резкие и громкие звуки...
— Кто это?
— Не знаю, Аол...
И тут в них врезался вихрь этих существ, разъединив друзей и потащив их в разные стороны.
— Аиз! — кричал освободившийся Аол,— А-аа-ии-з!
Но Аиза нигде не было. Вокруг ходили какие-то странные существа, не замечая его.
« Ничего, — подумал Аол, — встретимся. Когда будем бежать назад, чтобы успеть к Солнышку, Аиз расскажет мне, где он был.»
— А-аа-ииз!
— Мальчик, почему ты плачешь? — прогремело над ним что-то, выговаривая слова с непонятным акцентом. — Пойдём со мной. Ты, наверное, потерялся.
Это что-то схватило его за руку и потащило к какому-то непонятному сооружению.
Аолу интересно было наблюдать за существами. Они постоянно ходили замотанные с ног до головы в эту противную паклю, сверху которой были нахлобучены какие-то странные образования. Он видел, как они натягивают поверх пакли ещё что-то и очень странно после этого себя ведут. Так он наблюдал за той громадиной, которая притащила его в свой дом. В доме было ещё несколько замотанных существ. Двое — маленькие и худенькие, как Аол, а один ещё больше той громадины, с которой пришёл мальчик.
Громадина ( будем называть её мамой, т.к. она была матерью тех двоих маленьких существ — детей ) отпустила руку Аола, посмотрела на своих детей и, натянув на себя непонятно откуда взявшийся халат, начала издавать какие-то крики и визги. Дети съёжились, опустили головы, замотались ещё больше в свою паклю, нахлобучив при этом на себя ещё что-то. Другая громадина ( будем называть её папой ), молниеносно натянув на себя какой-то костюм, начала бегать и прыгать вокруг своей разъярённой жены, размахивая дубинкой. Долго он махал дубинкой, и Аол, пристально всмотревшись и прислушавшись, понял, что это была не дубинка, а слова, лившиеся потоком из папочки.
Вдруг в дверь кто-то постучал. В один миг муж и жена насторожились. От халата жены отлетел рукав, от костюма мужа — воротник. Они открыли дверь. Вошло какое-то тоненькое существо, и когда Аол снова посмотрел на семейство, то увидел, что они уже были в других платьях: накрахмаленный воротничок и галстук украшали костюм мужа, на жене было искрящееся платье. Но оно не светилось, как одежда Аола, а просто блестело.
«Как интересно, — подумал Аол, — они так быстро меняются. У них, наверное, волшебная одежда...»
Оставив семью с гостем, Аол незаметно вышел в другую комнату.Там всё было завешено какими-то платьями и костюмами.
«Одену-ка я что-нибудь», — подумал мальчик.
Отыскав пёстрый костюм, он надел его поверх своей пакли. Костюм ему понравился, и чем больше он рассматривал себя в обновке, тем отчетливее ему виделся тот мир, в который он попал.
— А... вот куда ты забрался... — мягко проговорила женщина, с которой он сюда пришёл. На ней было красивое чистое платье в красный цветочек.
— Пошли, миленький, мы тебя накормим, ты, наверное, голоден?
Женщина погладила его по голове, взяла за руку и куда-то повела.
Вдруг Аол неожиданно для себя начал громко кричать и топать ногами:
— Не хочу-у! Не пойду-у!
— Что ты? Что ты? Ишь, какой капризный, а я-то думала...
— Погоди, милая, он устал. Это видно. Пусть отдохнёт немного. А потом — накормим, — сказал высокий мужчина в спортивном костюме.
Аол оказался на кровати. Все ушли заниматься своими делами.
«Что это я раскричался? — задумался Аол, — Никогда я не был капризным...«И тут он вспомнил о костюме и о том, что видел недавно.
«Нужно переодеться, может быть это костюм так влияет на меня?« Он надел куртку и брюки и вышел незаметно из дома.
— Какая тёплая куртка... И все же, по-моему, мне холодно. Что это здесь постоянный туман? — скривился Аол. — Да и Аиз куда-то подевался...
— Стоп... Да ведь это куртка моя возмущается. Ну и скептик. Интересно, а что брюки там бормочут?
— И делать ничего не хочется. Лечь бы, заснуть и всё...И так — всю жизнь...
— Ага, теперь и с брюками разобрался.
— Лодыри и бездельники — вот кто они.
— А это моя куртка опять критикует.
— Да... Нужно найти Аиза. Солнце уже скоро придёт.
И вдруг Аол услышал, что кто-то плачет. Обернувшись, он увидел женщину.
«Похожа на мою маму, — подумал Аол,— только моя мама в золотой одежде и с ярко-голубыми глазами, а эта женщина в одежде непонятного цвета. И глаза у неё какие-то серые». Женщина освободила свою руку от пакли и вытерла лицо. Рука у неё была такая же золотая, как полотно, которое ткут старшие братья Аола. Лицо прояснилось, глаза засияли. Чем больше они светлели, тем тише становились всхлипы. Оказывается, это плакала пуговица на платье женщины. Она посмотрела вверх, и в том месте рассеялся туман. Всё заискрилось и засверкало, наполняясь Светом.
Аол благословил женщину и пошёл искать Аиза — ведь скоро взойдёт Солнце!
Куртка и брюки молчали. Их уже словно не было. Аол торопливо шёл, глазами ища друга. Но везде были разноцветные громадины, а вот Аиза не было...
«И куда он спрятался?» — удивлялся Аол.
Мальчик уже вышел из города и пошёл по дороге в лес. Вдруг у дерева он заметил Аиза. Тот как ни в чём ни бывало рассматривал листья деревьев и что-то бормотал.
— Аиз! Аиз! Миленький! Как я рад тебя видеть! Пошли скорей! Скоро Солнце выйдет.
Аиз недовольно скривился и посмотрел на подбежавшего Аола.
— Не мешай, — сказал он грубо, — я занят.
— Аиз!...
Но Аиз молчал, не узнавая друга.
«Наверное, он притворяется», — подумал Аол.
— А-ии-з! Пошли-и...
Аиз оторвался от созерцания листьев и, посмотрев на Аола, недовольно сказал:
— Во первых, мы не знакомы, молодой человек. А во-вторых, что Вы от меня хотите? Вы думаете, что я буду с Вами бегать и прыгать? Ошибаетесь. Прыгайте сами. А я пойду займусь чем-нибудь посерьёзней. — Аиз! Миленький! Что с тобой? Это я — Аол! Мы ведь хотели встретить Солнце и соткать прекрасный ковёр...
— Подстилку, говоришь? Зачем? У нас и так много всяких тряпок и одеял.
— Аиз, — заплакал Аол, — это невозможно. Ты шутишь? Аиз...
Всхлипывая, Аол поплёлся сам не ведая куда.
— Сними свои башмаки, а то они промокнут! — крикнул ему вслед Аиз.
— Башмаки! — вдруг осенило Аола.
— Башмаки! Вот что говорило во мне с Аизом — башмаки, обыкновенные башмаки...
Аол живо скинул с себя тяжёлую обувь и одежду, оставшись в одной пакле, и подбежал к Аизу. Только сейчас он заметил камень на шее у друга. Красивый камень, прозрачный такой и любящий поговорить, отвешивая грубости...
Мальчик подошёл к Аизу, взял его за руку и тихо попросил:
— Сними камень, друг...
Глаза Аиза вдруг вспыхнули. Он удивлённо посмотрел на Аола и снял камень.
— Аол? Это ты? Что ты здесь делаешь, мальчишка?
— Жду тебя, — весело сказал Аол, — мы ведь идём встречать Солнце!
— Солнце? Какое Солнце? Где ты его видишь? И зачем его встречать? Знаешь, я лучше пойду искупаюсь в реке или что-нибудь почитаю. Солнце ведь может не появиться. Туман...И зачем зря время тратить? Мотаться туда-сюда? Я читал, что бывают затмения Солнца. Вдруг и сейчас — затмение? Так мы вскарабкаемся на гору — а Солнца нет, нет и всё.
Аиз отвернулся, махнув безнадёжно рукой.
Аол подошёл к нему, обнял за плечи, погладил по голове и вдруг нащупал какой-то обруч.
— Аиз, проснись,— серьёзно и спокойно сказал мальчик,— почему за тебя говорит какой-то железный обруч? Ведь это — не ты.
Аиз снял с себя обруч и повернулся к другу:
— Аол, дорогой! Это ты? Что это на тебе такое липкое?
— Аиз!
— Пошли, дружок, наверх. Солнце уже скоро поднимется. Нужно работать! По дороге искупаемся в речке. Что-то мы с тобой здорово испачкались. Пошли, Аол!
Друзья побежали к реке. Аиз вспомнил всё случившееся с ним до того, как он одел на себя обруч. Он встретил девочку со спящим солнышком в руках. Обруч же он нашёл на дороге. Он ему понравился, и Аиз решил померять его, забыв, что всё в этом мире начинает говорить, как только притрагиваешься к нему.
Мальчики выкупались в реке и радостные побежали встречать Солнце.
Все уже собрались. Тихо и величаво стояли Великие и ждали Солнце.
Друзья примчались как раз вовремя.
Солнце медленно поднималось, пуская в сегодняшний мир свой первый лучик. Аол и Аиз поймали его и соткали прекрасный ковёр. Все трудились. Мальчики вместе собирали каждый маленький лучик и творили чудо. Из солнечной пыльцы они делали множество искрящихся клубков. Ребята бросали эти клубки вниз, откуда они только что пришли. Аол бросил солнечный клубок женщине с искрящейся рукой и сияющими глазами, которая чем-то напоминала его маму. А Аиз бросил один из шариков девочке, которая несла спящее солнышко, чтобы оно проснулось. Много таких клубочков разбросали Аол и Аиз. И внизу стало светлее. Они услышали песню. Пела не только та женщина, которая поразила Аола, пело много людей. Мальчики бросали им клубки. А взрослые, подняв над головой сотканный сегодня ковёр, стояли над миром поющих людей и тоже пели. Их песня зажгла сердца людей, очистила их и подняла ввысь.
А лучик звезды, за которым охотились Аол и Аиз, сам одел сестрёнку Аиза в тонкое светлое платье. Девочка вышла в мир и в руках несла горящие звёзды — звёзды того нового вихря, который только недавно обнаружили взрослые.Вихрь этот незаметно подхватил мир поющих людей и поднял ввысь для новых свершений.
