На протяжении веков «Тайный реестр пророчеств» Иоанна Иерусалимского считался запрещенным текстом до тех пор, пока недавно он вновь не появился. Церковь, которая не могла обнаружить в нем никакого упоминания о своей победе и триумфе, посчитала, что сочинение «продиктовано дьяволом». Иоанн Иерусалимский был монахом-бенедиктинцем, который с 1100 года около двадцати лет жил в Иерусалиме. Это было время крестовых походов, и Иоанн Иерусалимский, возможно, представлял моральное и пророческое руководство ордена Тамплиеров. Когда он умер в 1120 году, один из семи томов его «Тайного реестра пророчеств», находящихся в обращении после его смерти, находился во владении «Ордена Рыцарей Храма» в Париже. В 1307 реестр Иоанна Иерусалимского был конфискован в Париже вместе со всей собственностью ордена Рыцарей Храма, чтобы служить уликой предполагаемого «пакта дьявола» Рыцарей Храма, обвинявшихся «солдатами дьявола» и «рыцарями зла».
После захвата Рыцарей Храма таинственно исчез саван Христа, который они также имели в своем владении. Для того, чтобы захватить их легендарное наследие, было казнено более 60 рыцарей.
Подразумевается, что в Ватикане имеется копия «Тайного Реестра», в то время как другая была взята на гору Атос. Еще одна копия исчезла из Загорского монастыря близ Москвы в смятении Октябрьской Революции. Полагают, что эта копия была уничтожена, потому что вместо предсказания триумфа коммунизма она предсказывала полное истребление человека. После падения коммунизма, когда стало, наконец, возможно получить доступ к архивам КГБ, русский профессор Галвиеский нашел копию знаменитого текста. Будучи экспертом в Восточных и древних языках, он был идеальным человеком для того, чтобы перевести древний текст на французский, чтобы западный мир тоже мог бы читать его.
После Второй Мировой Войны профессор Галвиеский был короткий период времени начальником отдела исторических манускриптов в Киевском Университете. Так как профессор в частном письме посмел противоречить Сталину, он был арестован и сослан в ГУЛАГ, где он оставался в течение семи лет (1946-1953). После его реабилитации и разоблачений сталинизма профессор стал директором палеографической секции государственной библиотеки Ленинграда. Среди своих работ профессор Галвиеский опубликовал обширное описание туркестанской культуры, состоящее из восьми томов и опубликованное Научной Академией Дюбанш.
«Тайный реестр пророчеств» Иоанна Иерусалимского содержит, среди прочего, краткую биографию монаха, который во время крестовых походов перебрался в Святой Город. Иоанн, личности родителей которого не установлены, вырос под опекой бенедиктинских монахов Везельского Аббатства в Бургундской области Франции. В течение периода времени, который он провел в Иерусалиме, он работал врачом, или, проще сказать, целителем. Его реестр содержит 40 пророчеств, все написанные в стихотворной форме. Самое болезненное из его пророчеств, которое описывает мрачный период перед Золотым Веком, настолько ужасно, что его почти невозможно внимательно читать. По этой причине немецкая газета «Райн-Майн-Тагеблатт» писала: «Все, что предсказывал этот монах в одиннадцатом веке, ужасающе, но к сожалению, с сегодняшней точки зрения, в то же время, убедительно: детская проституция, злоупотребление наркотиками, перенаселение, ненависть по отношению к иностранцам, этнические чистки и религиозные войны.» В своих видениях Иоанн знал о существовании американского континента, также как и об атомной энергии, и даже об ужасных последствиях, вызванных теперешней дырой в озоновом слое. Более того, Иоанн предвидел развитие событий в Израиле в 2000 году, заявляя о «Рыцарях», вынужденных защищать христианских паломников, идущих посетить могилу Христа. В лице всех этих пророчеств газеты либо молчаливы, либо распущены. Немецкая ежедневная газета «Билд Цайтунг» ссылалась лишь на пророчество о планете Плутон. Читая некоторые отрывки «Тайного Реестра» Иоанна, возникают некоторые параллели с фильмом «Мясо для доктора Джексона»: Там имеется детальное описание злоупотребления генетикой и иллюзий относительно возможностей современной электроники: «Человек больше не будет способен отличить, что существует, а что нет». Человек будущего не будет стоить ничего. Все будет иметь свою цену. Человеческая мания величия и богохульство не будут знать пределов. Он будет страдать от неописуемых катастроф. Профессор Галвиеский называл реестр Иоанна «безжалостным обвинением».
Текст пророчества:
1
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, все золото окажется в крови. Рассматривающий небо — деньги там увидит, а кто в собор взойдет — тот встретит там торговцев. В ростовщиков и менял превратятся вассалы, меч станет защищать Змею. И огонь всполохнет, в каждом городе будут Содом и Гоморра, и дети детей превратятся в раскаленное облако, поднимут они старые стяги.
2
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, и землю, и море, и небо заселит собой человек. Он станет приказывать, не зная себе никаких границ, он будет рваться к власти, равной власти Бога. Но кончится все в одночасье, качнется он, как пьяный король, помчится, как лошадь слепая, и ударами шпор загонит коня в непролазный лес, за которым в конце пути только пропасть.
3
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, построены будут по всей земле вавилонские башни, и это будут Рим и Византия. Поля охватит запустенье, не будет Закона для всех, у каждого свой, как у всякого подобного ему. Варвары отнимут город, и хлеба на всех не хватит, и зрелищ на всех не хватит. И люди, не имеющие завтра, устроят большой пожар.
4
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, голод настигнет многих людей, руки их от холода посинеют, и возжелают люди новый увидеть мир. И торговец придет и устроит пир, и будет яд предлагать. Душу и тело испортит тот яд, и кто свою кровь с ним смешал, станут как зверь в западне насиловать и убивать, грабить и вымогать, и жизнь станет вечным концом.
5
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, к страстям и похоти потянется каждый, кто и как сумеет. Мужчины будут брать всех женщин без разбора. А женщины, слоняясь в пустых переулках, готовы лечь с любым, кто подвернется, рожать дитя, не зная, как отец его зовется. Наставник забудет, что он учитель, и все среди всех одиноки. Традицию люди забудут, закон ими будет утрачен. Будто им не являлся Мессия, на звериную шкуру люди сменяют кожу.
6
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, старик возжелает ребенка, отец обесчестит дочь. Мужчина захочет мужчину, а женщина женщину, и все сотворят на глазах у всех. Кровь их станет нечистой. И зло поползет от кровати к кровати, тело познает весь грех и всю боль земли. Гримасы застынут на лицах, недуги скрючат тела. Любовь станет самой большой угрозой для тех, кто сам для себя не только плоть.
7
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием послед, голос, о законе и клятве кричащий, больше не будет услышан. Голос, о вере во Христа молящий, останется гласом в пустыне. И мощные струи неверных религий хлынут, все затопив. Ложный Мессия сплотит вокруг себя слепых. Придет Неверный, неся с собой оружие, как прежде никогда. Он будет говорить о справедливости и праве, его вера будет жаркой и разящей, и будет мстить он за крестовые походы.
8
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, Гром смерти разразится землею. Варвары смешаются с последним легионом солдат, безбожники заселят сердца городов-святынь, и все — один за другим — станут варварами, неверными и злыми. Порядок и закон падут. Ненависть, как пламя в сухостое, людей охватит. Случится избиение солдат, безбожники задушат верных.
Жестокость будет в каждом сердце и во всех. И города падут.
9
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, люди последуют крови и вере. Но ни один не внемлет мучениям сердца ребенка, выброшенного, как птенец из гнезда, никто не укроет его от удара руки в перчатке с кованым железом. Ненависть переполнит землю, хоть она считает себя спокойной. Никому не будет пощады — ни старикам, ни убогим калекам. Жилища сожгут и разграбят. Одних людей заменят другие, и все будут взгляд отводить в сторону, чтобы не видеть обесчещенных женщин.
10
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, все будут знать, что в разных уголках земли творится. Увидят детей, чьи кости торчат через кожу, и тех, чьи глазницы кишат червями, и тех, в которых стреляют как в крыс. Человек, что увидит все это, лицом отвернется — для него нет выше личных забот. Как милость, бросит горстку ржи, а сам спит на мешках добра. Что дал он правою рукой, назад он заберет другой.
11
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, люди займутся всеобщей торговлей и каждая вещь обретет свою цену — дерево, воды. В подарок никто ничего не получит — и зверь только купить можно будет теперь. Цена человека не больше, чем весит он весь целиком на продажу - как фунт задней части свиньи. Кто ухо возьмет, кто сердце захочет. Ничто тогда не останется свято — ни жизнь, ни душа. Споры пойдут за кровь его и бренное тело, будто стервятники падаль делить собрались.
12
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, изменит человек лицо земли. Он будет считать себя хозяином лесов и пастбищ, он пролетит все небо, перепашет земли, избороздит все реки и моря. Но земля станет бесплодной и голой, воздух будет гореть, и вода дурно пахнуть. Жизнь будет вянуть — человек уж растратит к веку тому всего мира богатство, и станет он, как одинокий волк, жить в ненависти своей.
13
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то даже дети будут на продажу. А некоторых возьмут как жертву для гнусных наслаждений, чтоб прикоснуться к юной коже. С другими станут обращаться, как со скотом ничтожным. Неприкосновенная слабость ребенка будет забыта, и тайна детства канет в Лету. Жеребенком он объезженным предстанет, ягненком зарезанным, со спущенной кровью. А человек будет знать лишь жестокость.
14
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то взгляд и дух людей окажутся в тюрьме. Они напьются пьяны и не заметят, как шаржем и отражением плохих зеркал им правду мира вдруг заменят, и с ними будут делать то, что делают с овцой. Тогда сбегутся хищники и птицы злые и сгонят в стадо их, чтобы к обрыву легче довести и одного стравить с другим. С них снимут шкуру, чтоб добыть их шерсть и кожу, и если это человек переживет, душа его пребудет разоренной.
15
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, без веры править будут господа, безвинным немощным народом помыкая. Они лицо свое сокроют и скроют имена. Их замки неприступные укроются в лесах. И участь каждого и всех они решать возьмутся. Но никого чужого с собой не позовут в собранье, чтобы решать порядок мирозданья. Каждый будет на деле их крепостным, считая себя и рыцарем, мужчиной вольным. И тех из них, кто из диких деревень, с еретической верой поднимется против, побьют, уничтожат и заживо сожгут.
16
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, будут столь многочисленны люди на свете, что их уподобим муравьиной куче с воткнутой в середину палкой. Они будут бегать вокруг, а смерть — давить их каблуком, как надоевших насекомых. Толпой пойдут они от места к месту, темная кожа смешается с белой, христианская вера с неверной. Некоторые будут проповедовать обещанный мир, и все же повсюду все племена будут вести свои новые войны.
17
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, люди захотят превзойти все границы. Юная мать станет седой, как старуха, люди заставят природу покинуть свой путь, и семьи, как семена, развеянные по ветру, не смогут больше собраться. Мир станет совсем иным миром. Как загнанная лошадь, будет каждый нестись без остановки и без возничего, куда взбредется. Беда ж тому, кто примет на себя тот долг по управленью этим зверем. Ни повода и ни стремян он больше там не обнаружит и рухнет в пропасть, ставшую могилой.
18
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, не будут люди больше к закону Бога обращаться. Они захотят, как всадник жизнью управлять, и выбирать дитя еще в утробах женщин, и отмечать убийством тех, что стали нежеланны. Каким же станет человек, себя вдруг Богом возомнивший? Имеющие власть захватят лучшие наделы и самых лучших женщин, а бедные и слабые — как скот. Их хижины убогие станут им тюрьмой, и страх, как яд, засядет в каждом сердце, его сжирая.
19
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, возникнет темный и секретный порядок уложений, в котором основным законом будет ненависти яд — оружием. Ему потребно будет золото в количествах неисчислимых и ласть на всей земле. Служители его соединятся кровавым поцелуем. Праведники и немощный люд познают жизнь по страшному тому закону. Сильные мира сего будут на службе его, единственный закон признает тот порядок, который сам украдкой сочинит, и яд проникнет даже в церковь, а мир пойдет вперед со скорпионом под стелькой башмака.
20
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, многие будут сидеть с руками, связанными крепко, или с пустыми глазницами ходить по кругу, не зная, зачем и куда. У них не станет кузниц, где раньше ковали железо, не станет полей, где они могли бы пахать. Они как злак, не давший колоса — беспутный, голый, униженный и безнадежный, и стар и млад, и часто без жилья, останется им лишь одно леченье — начать войну. Но для начала побьют они друг друга обоюдно и все возненавидят жизнь.
21
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, болезни водные, болезни неба и земли настигнут человека и сразят его. Он станет думать и о том, что сам разрушил, и снова строить и хранить, что целое осталось. Страшиться он будет тех дней, что дальше предстоят. Но будет поздно — сетью плотною пустынь затянет землю, и вода уйдет так глубоко, что в страшный час все разорвет собой, нахлынет как потоп, лишит всю землю завтрашнего дня, и воздух разорвет тела самых слабых.
22
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, во многих тех местах, где землю сотрясет, все города погибнут, уйдя под землю. Все, что без совета мудрых построено когда-то, — все будет снесено. Ил с грязью погребет селенья, земля разверзнется под новыми дворцами. Но человек, гордыней одержимый, упрям и твердолоб, не будет слышать то предупрежденье, посланье от Земли, как вновь и вновь она к нему взывает. И новые пожары разрушат новый Рим, и бедняки и варвары разграбят, несмотря на легионы, покинутые замки.
23
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием послед, луч Солнца опалит всю землю и воздух не сможет больше от огня его укрыть людей, останется ишь только занавес дырявый, и свет сжигающий разъест глаза и кожу. Море вспенится кипящею водою, города и реки собою покроет, уйдут подводу даже континенты, а люди убегут на горы и там, начав плодиться, совсем забудут, что произошло.
24
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, научатся люди будить видимость жизни. Смысл ее будет запрятан ими, и захотят они тронуть то, чего нет в природе, захотят пойти путями, которые, как мираж, только глазами смогут увидеть, и сон они поймут как явь. Но не сможет человек различать больше то, что есть, и то, чего нет, потеряют себя в запутанных лабиринтах те, кто научится будить видимость жизни, правоверных обманут, и многие люди станут хуже подлых собак.
25
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, вырвутся звери, что Ной брал с собою в ковчег, из рук человека, изменившего тварей по воле своей. Но кто станет думать об их напрасных мученьях? Человек будет волен сделать все сущее так, как он того хочет, и попутно убьет он бесчисленно их. Кем станет человек, законы жизни изменивший, смешавший существо живое в один комочек глины? Дитя ли Бога он, ему подобный, или отродье черта?
26
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то нужно бояться за дитя человечье — безнадежность с отравой будут ждать его с нетерпеньем. Каждый станет думать только о себе, и ни о ком другом и не о жизни бренной, но гнать за это будут, и потом станет и тело предметом продажи. Все ж тому, кто сбережется, — угроза будет дух свой не сберечь и мертвый заиметь. Он будет жить в игре и фальши, и верить в них, поскольку Мастера нет рядом - того, кто научить обязан надеяться и жить.
27
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, человек станет думать о Боге, хотя являться он будет лишь при рожденье, гонимый ревностью и злостью. И все ж рука его сильна той властью, которой наделен и захватил. Как Прометей слепой, крушить он будет все вокруг себя. В душе он карликом будет оставаться, но с силой великана, шагать вперед шагами великана, не ведая, который выбрать путь. Голова его будет тяжелой от знанья, ноне поймет, зачем живет и гибнет. Он будет, как помешанный, размахивать руками и, как ребенок, жалобно пищать.
28
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием послед, то земли станут добычей войны. По ту сторону римского предела и даже в бывшей римской власти люди будут резать глотки друг другу, охватит всех война племен и вер. Евреи и дети Аллаха не оставят попыток побить друг друга. Земля Христа предстанет полем битвы. Неверные везде и всюду чистоту своей идеи защитить захотят. Сомнения и сила встанут против друга, а смерть пойдет вперед, как знамя новых тех времен.
29
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, многие лишатся жизни человечьей, у них не будет прав, ни крыши, никакого хлеба. Их тело будет неприкрыто, и вот оно-то будет на продажу, отгонят далеко их от башен изобилия, поближе к Вавилону.
30
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, то человек, вступив в непроницаемый тоннель, застынет от страха и закроет глаза: не будет силы смотреть. Он будет охвачен вечной тревогой, при каждом шаге чувствовать страх. Все же он будет шагать без сна и покоя. Но голос Кассандры, громкий и сильный, он не услышит. Ему же все мало, он захочет все больше, и разум его замутится виденьем, призраком жизни. И те, что стали его мастерами, обманут, и поведут его стадо неправедные пастухи.
Конец тысячелетия.
31
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, люди, наконец, откроют глаза, вырвутся из плена своих голов и городов, смогут видеть с одного края земли до другого и понимать друг друга. Они поймут: ударив одного, боль причинишь другому. Люди станут единым телом, каждый из них — крохотной частью его. Вместе они — будут сердцем. И возникнет наречие, понятное всем, нечто родится — Великий Человек.
32
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, человек одолеет небо, создаст он звезды в большом и темном море, отправится в свой путь в блестящем корабле, как новый Одиссей, друг солнца, в одиссею небесную свою.
И станет он господином воды, построит города в морских пучинах, кормящиеся плодами моря. Он будет жить во всех местах большого государства, и все будет позволено ему.
33
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, люди научатся плыть под волнами, их тело обновится, и рыбами станут. Другие будут летать выше птиц, когда сумеют не падать как камень на землю. Они будут общаться друг с другом, откроется дух их для всех, посланья других он сможет принять. И будут они делиться мечтами друг с другом, и будут жить так долго, как самый старый из людей — как тот, о ком Священное писанье.
34
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, познает человек дух всех вещей: познает камень, воду и живого сущность, и взгляд другого человека; проникнет в тайны, хранимые древнейшими богами, и станет раскрывать он дверь за дверью в том лабиринте новой жизни. Творцом он станет, мощным и неукротимым, как источник. Он всех людей одарит знанием, а дети его и землю, и небо познают лучше, чем кто-то до них, и тело его найдет совершенство, а дух объемлет вещи все и завладеет ими.
35
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, мужчина утратит безраздельное царство, с ним рядом Женщина поднимет скипетр и станет госпожою будущих времен: задумав нечто, она мужчин подвигнет сотворить и станет Матерью того тысячелетья, пришедшего за нынешним вослед. Истекать будет нежной сладостью Матери после дней, когда хозяйничал дьявол, и красою станет в дни, пришедшие за варварскими днями. Тысячелетие, пришедшее за нынешним вослед, вдруг станет легким. И люди снова будут любить, и плодиться, и снова будут мечтать, и мечты их в явь воплотятся.
36
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, человеку дано будет ВТОРОЕ РОЖДЕНЬЕ: Дух овладеет всем стадом людей, и каждый один станет братом для всех - тогда и варварства срок истечет. Это будет время новой жизни веры, после черных дней в начале того тысячелетья, пришедшего за нынешним вослед. Начнутся счастливые дни, человек вновь станет на путь, достойный его. Земля вновь познает порядок.
37
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, будут пути от конца земли и неба вести к другим, леса зарастут и станут лесами, пустыни оросятся водою, обретшей снова чистоту. Земля станет садом, человек почтит все то, что живо, начнет он чистить все, что сам испортил, своею родиной он Землю посчитает, и будет мудро думать о грядущем дне.
38
Когда придет к концу тысячелетье, пришедшее за нынешним вослед, то каждый будет жить с другими в унисон, все будет знать о мире и отеле, лечить болезни до их появленья, и каждый станет лекарем себе и всем другим. Поймет, что нужно помогать, чтобы идти всем вместе, и после времени, где были замкнутость и скупость, откроет он и сердце, и карман для неимущих. Себя он осознает как хранителя всего порядка для людей. И вот тогда придет другое время.
39
Когда придет к концу тысячелетие, пришедшее за нынешним вослед, постигнет науку давать и делить человек, забудутся горькие дни одиночества, и снова поверит он в Дух, и прежнее варварство будет презираемо всеми. Но понимание это после войн и пожаров придет из обгоревших остовов башен Вавилонских. И железный кулак будет нужен, однако, чтоб в хаосе воздвигся порядок. И тогда найдет человек единственно правильный путь.
40
Когда придет к концу тысячелетие, пришедшее за нынешним вослед, познает человек, что сущее — носитель Света и каждая тварь его уважения ждет. Построит человек на небе, на земле и в море города. Память его сохранит, что с ним когда-то случилось, и он будет знать, что дальше с ним будет. Не станет бояться собственной смерти — его жизнь будет несколько жизней, и он будет знать, что Свет никогда не погаснет.
