Прослушав в церкви воскресную проповедь, на следующий день крестьянин обычно занимался своим обычным тяжелым трудом, а слова пастора, если частично и задерживались в голове, вспоминались во время отдыха, когда вся семья собиралась за одним столом, у ярко пылающего камина, хозяин, откушав, что Бог послал, лениво закуривал трубку, и, если было желание, пересказывал то, что слышал во вчерашней проповеди. И здесь, притихшие домочадцы, слышали про могущество и беспредельность власти Сатаны, про вездесущность демонов и про страшные козни ведьм и колдунов. А если в семье попадалась старая бабка, то она еще могла подлить в огонь пару рассказов о явлении живого мертвеца или одного пастуха, который настолько снюхался с нечистым, что каждую ночь мог превращаться в волка.
На самом деле, если начинать разговор о народном представлении, о дьяволе, то следует сперва разобраться в том, чему учили этот самый народ. Католическая церковь, того периода, в своих проповедях рисовала в сознании прихожан грозную фигуру Князя Тьмы, почти всесильного, врага божеского и человеческого, окруженного несметной толпой страшенных демонов. Если же мы рассмотрим большинство православных проповедей (еще раз повторюсь, почему я говорю именно о проповедях, - большинство народа тогда было безграмотно, а устное творчество было распространено, как у нас сейчас газеты и журналы), то информацию о духовных сущностях Боге, Сатане или демонах народ получал именно с амвона церкви.
У нас говорилось, прежде всего, о величии и силе Бога и Его ангелов, о вечной победе добра над злом, а демоны оставались на второстепенных ролях. Вот, у нас зачастую и не было «острых клыков и нетопыриных крыльев», а сам черт представлял из себя скорее комический, чем устрашающий персонаж. Но если отечественный нечистый вел себя серьезно и мог причинить реальный вред, то его представляли обычно, как чернявого мужчину, часто с длинной бородой и в шляпе (РЅРµ путать СЃ тогдашними антисемитскими воззрениями, - евреи РІ те времена черных шляп РЅРµ носили). Если же он предстает в облике молодого человека, а потому безбородого, то обязательно подчеркивается его красота, бесшабашность, горящий взор («огненный», «горящие, как уголья глаза» и пр.). В подавляющем большинстве случаев при встрече с незнакомцем присутствуют некоторые моменты, наводящие на мысль об его истинной сущности. Может это иноземный или просто странный костюм гостя, или замогильный холод, или сильнейший жар при прикосновении к нему, или же само место встречи: на перекрестке трех дорог, ночью у болота, на закате в лесу вдали от жилья, на кладбище, в «нехорошем» месте или доме и т. д.
Дьявольские предложения, что наши, что импортные, не отличались разнообразием. Народный Сатана (или демон) обязательно обладал каким-нибудь особым талантом и, если к нему обращались с определенной просьбой, сразу же предлагал свои услуги (в основном по скорейшему обогащению). Если не предлагается обычный мешок с золотом или клад, то он может научить: виртуозно играть на любом музыкальном инструменте (в фольклоре это, обычно, скрипка, волынка или флейта), мастерски играть в карты (вариант – заколдованная колода), какому-нибудь из видов колдовства, может даже предложить самого себя в слуги на определенной срок, карьерный рост, возможны другие варианты. Условие одно – по окончании срока дьявол вступает в полное владение душой и телом своего бывшего хозяина.
Итак, западные проповедники заостряли внимание на устрашении своей паствы с очевидным намерением с помощью страха привести свою аудиторию к повиновению (а также к беспрекословной уплаты церковной десятины, что было далеко не лишним, покупке как можно большего количества индульгенций, а кого побогаче и на пожертвование храму раскрутить можно). С другой стороны, фольклор изображал дьявола смешным или бессильным, чтобы облегчить бремя вызываемого ужаса. Из-за противоречивой природы этих традиций народные взгляды колебались по отношению к образу Сатаны, то, как к ужасному и сильному властителю, то, как к балаганному дурачку.
Тем более, рядом находились гораздо более близкие к народной традиции и более страшные, чем какой-то далекий дьявол: великаны, драконы, призраки, чудовища, животные-оборотни, вампиры и прочие ожившие мертвецы и «маленький народец». Последний не был таким уж страшным, но и это далеко не всегда.
Вообще, если подытожить все сказанное ранее, то народный дьявол представлялся этаким злобным простачком, которого не сложно одурачить, чем и занимались разные «храбрые портняжки», «солдаты и другие бывалые люди» и, конечно, особы царских кровей, кои бывали периодически похищаемы и спасаемы из страшных лап или рук всевозможных бесовских созданий или их прислужников из числа людей.
Могу сразу сказать, что тема раскрыта далеко не полностью, но здесь практически нет темы, которую нельзя было бы превратить в книгу, а книгу в многотомное исследование. К чему я и не стремлюсь.
