Эту историю в нашей семье с различными вариациями, чаще в ходе праздничных застолий, мой родитель рассказывает взахлеб ну, пожалуй, уже лет двадцать. И возвращает слушателей (как правило, новых знакомых) в 1985 год, когда мне, его дочери, было всего – навсего девять лет.
А произошло вот что. Жили мы тогда на ул. Юмашева, в 12 – этажке, что возле цветочного магазина. Однажды я возвращалась из 2 – й школы домой, примерно в полвторого дня. Зашла в большой лифт, нажала кнопку девятого этажа. Механизм сработал. Но на уровне четвертого этажа что – то произошло. Лифт резко встал, причем с диким скрежетом. Помню, я страшно испугалась. И было отчего. Кабина, как мне показалось, стремительно рванула вниз. Думаю, я от испуга на миг потеряла сознание. Когда открыла глаза, поняла, что лифт все – таки движется наверх. Между прочим, я сидела в углу, у двери, зажав уши обеими руками.
Но вот щелкнула кнопка, двери открылись, и я на ватных ногах, еле – еле передвигая ими, вышла на площадку своего этажа. Ломило в висках, рот как – будто чем – то склеило. Короче говоря, я чувствовала себя прескверно. Помню, как в тумане, что мать меня суматошно тормошила, о чем – то расспрашивала, а я сама себе казалась целлулоидной куклой, у которой были неестественно подвернуты обе руки и ноги...
Но это были пока цветочки. На следующий день я пошла в школу, все, казалось, было нормально. А вечером, когда вернулся с "Муссона" отец, мне вдруг захотелось с ним срочно посекретничать. Мы зашли в мою комнату, и я вдруг сказала, что мне надо будет завтра увидеться... с моей женой.
Можете в этой ситуации представить себе физиономию отца девятилетней дочери?! Через пять минут мы сидели, конечно, уже и с мамой, на кухне, и мне был учинен инквизиторский допрос. Когда выяснилось, что я ни в чем, вообще – то, страшном и преступном не виновата, что это мне просто в голову лезут какие – то фантастические, бредовые мысли, мама решила срочно созвониться со своей подругой—детским психиатром.
На следующий день в школу мне разрешили не идти, папа утром посадил меня в наш "Фордик", и вскоре я отвечала на вопросы Марии Сергеевны, детского психиатра.
Оказывается, мне, "мужу", абсолютно точно известен севастопольский адрес "жены". А я—черноволосый 40 – летний мужчина по имени Анатолий, "который водит автобус", как мне представлялось. Я знала все его привычки, например, он любил, придя на дачу, повязывать на свою голову носовой платок на четыре узелка и страшно не привечал чеснок и редьку...
Короче говоря, Мария Сергеевна посоветовала моим родителям всей семьей съездить по указанному адресу на ул. Кесаева.
...Дверь нам открыла явно чем – то расстроенная женщина средних лет. На голове у нее была черная мохнатая повязка. Первые пять минут, как вы понимаете, у нас на пороге квартиры шел не диалог, а игра в "непонятки". И только после того как папа более или менее внятно все рассказал и сослался на совет детского психиатра, хозяйка пригласила нас зайти в дом.
Можете себе представить, какое изумление было написано на лицах взрослых, когда я безошибочно, уверенным голосом назвала две вещи: место, где обычно находится любимый свитер Анатолия, и тот угол антресолей, где хозяин прятал газовый пистолет "Вальтер".
Кстати, на кухне я села именно на его стул...
Пора открыть карты. Этот человек, оказывается, умер от инсульта ровнехонько в тот день, когда у меня приключилась история с лифтом. Взрослые, помнится, строили разные догадки, но чаще всего звучала фраза о "переселении душ"...
А я после посещения могилы Анатолия (об этом попросила его жена Вера Григорьевна) вполне пришла в себя и больше никогда не отождествляла себя с кем угодно, тем паче—с мужем абсолютно неизвестной мне женщины (потом, кстати, мы подружились, Вера Григорьевна стала подругой моей мамы).
Вот такая невероятная история произошла со мной в детстве. Сейчас все припоминается как кошмарный сон. А ведь было... И я прекрасно понимаю суть иностранного слова "реинкарнация".
