Я неверующий, и жизнь моя на исходе; и мне захотелось, чтобы остался этот рассказ после меня.
Вскоре после окончания Великой Отечественной войны, в 40-е годы, мне довелось продолжить свою службу на далекой высокогорной заставе № 13 по названию Юл-Мазар Хорогского пограничного отряда. Служил я в сержантском звании в должности инструктора. Вблизи моей заставы находились захоронения, которым было свыше шести веков. Вот по имени захоронения и была названа моя застава Юл-Мазар (что в переводе значит «дорога могилы»).
С первых дней прохождения моей службы на этой заставе я словно оказался в другом мире, - далекий край, чужой, увы. Меня еще с юности всегда куда-то влекло. И вот судьба словно удовлетворила мои желания, занесла меня на Крышу мира - Памир. Я видел красоту пиков, освещенных вечерними солнечными лучами, видел памирского бродячего медведя - опасного хищного зверя, которого впоследствии из-за его ступни ошибочно будут называть «снежным человеком».
И вот однажды, где-то к исходу второго года службы на заставе Юл-Мазар, шли мы с дозором правым флангом границы. Под небольшой отвесной каменной стеной я остановил своего напарника по наряду и предложил перекурить. Закурили, не слезая с коней, и стали гадать, сколько примерно времени. Часы были на заставе одни - у начальника. Вот и на этот раз ориентировались на выработанный инстинкт. И вдруг на вершине этой небольшой скалы что-то промелькнуло. Я не поделился этим с солдатом-напарником, а сам насторожился. Место уязвимое. Чуть ниже вправо, совсем рядом, протекает Памирка (шириной в три шага). А за Памиркой земля, на которой в летнее время появлялось кочевье да концентрировались банды. Окинул я взором окрестности и увидел вблизи, в каменной отвесной стене, прослойку другого цвета. Приподнявшись в седле, я чуть дотянулся до прослойки. Потом приставил к карабину штык и стал ковырять им прослойку. На меня посыпались земля с золой, кости и древесные угли. Выпал и небольшой черепок, неведомо чей. Напарник бросил его в Памирку. И подумали мы тогда с напарником, что это было жилье древнего человека - его пещеру, вероятно, стиснуло землетрясением.
Но нас удивило другое. Откуда у них в пещере древесные угли, когда на сотни километров и кустика не прорастает? И почему пещера так высоко от земли? Подумали и забыли.
И вот однажды произошел со мной случай, после которого я впервые всерьез стал думать о стиснутой пещере. Мне подумалось то, что непозволительно было познать тайну Памира. Как-то, находясь не у сквозной, а у проходной щели через перевал, километрах в двадцати от заставы, меня повлекло исследовать один узкий отщелок. По отщелку Памирка на короткое расстояние исчезала из видимости. Не ожидал я тогда того, что со мной произойдет. Спустившись в отщелок со стороны, я увидел маленький клочок земли с нашего краю, под скалой, - вплотную с Памиркой. На этом земляном клочке в виде островка рос кустик. Сел я возле кустика, обнял его чуть пожелтевшие листочки и на короткое время забыл про все на свете. И так мне стало радостно! Этот кустик на позеленевшем клочке земли словно возвратил меня в юность.
Тут радость моя была прервана. Для меня осталось неразгаданной загадкой то, что произошло со мной. Я вроде бы услышал из недр скалы каменный скрежет, и мне сразу стало нечем дышать. Я подумал: вот сейчас стиснется этот узкий отщелок, и останусь я в нем. Я быстро выбрался наверх. Только отошел, как земля содрогнулась. Посмотрел я на вершину пика. Сейчас пик был словно в тумане, и с него доносился грохот. Это в мою сторону катился каменный обвал...
Много лет спустя я понял, что все события, мелкие неприятности, а также то, что я чуть не погиб под обвалом, означало одно: нельзя тревожить древние могилы. Бог его знает, кто там в этой пещерке погиб? Но дух его мы потревожили явно зря...
