Началось все больше пяти лет назад, когда я в выходной день отправился в лес за грибами. Было это возле поселка Назия, от Петербурга по Мурманскому шоссе около ста километров. На улице было пасмурно, моросил дождь, а по прогнозу обещали еще и грозу. Но за грибами хотелось, а понедельник подступал с ужасающей неотвратимостью, грозя забрать меня в город на пять суток. Поэтому я взял корзинку и пошел.
Не успел я срезать и пару сыроежек, как над головой разразилась жуткая гроза — с плотным ливнем и разрывами молний буквально над головой. Низинка, в которой я находился, буквально зачавкала под ногами, и я решил подняться повыше, на холм. Земля в тамошних местах песчаная, поэтому на возвышенности луж можно было не бояться. Помню, я увидел высокую густую ель, решил спрятаться под ее лапами от ливня и даже сделал к ней несколько шагов, как вдруг она вся вспыхнула, словно взорвалась, меня откинуло на пару метров назад, опрокинуло на спину. Все тело свело болезненной судорогой, я ни вздохнуть, ни выдохнуть не мог. Не мог даже веки опустить — капли дождя били прямо в глаза, а закрыть их никак не удавалось — так лежал и смотрел прямо перед собой, словно труп.
И тут вдруг я увидел, как рядом остановился низкий коренастый старичок в лохматом зеленом костюме, с длинной белой бородой, в которой напуталось много сосновых иголок и мелких веточек, с лысой головой, прикрытой чем-то похожим на тюбетейку. Старичок остановился рядом и спросил: «Чего валяешься, милый? Простудишься ведь». Я вслух отвечать, естественно, не мог, но мысленно ответил что-то вроде: «Меня молнией убило». — «А чего же ты в такую погоду в лес поперся?» — старик спрашивает. Я ответил, что грибы пособирать. «Голодаешь, поди, коли в такую мокроту дома не сидится?». Я, естественно, ответил, что не голодаю, а грибы собираю не для еды, а для удовольствия. Старичок этак ехидно ухмыльнулся, да и говорит: «Ну и быть посему. Спасу я тебя и награжу за страдание вдосталь. С сего дня, когда в лес ни пойдешь, всегда грибов собирать сможешь, сколько захочешь и какие пожелаешь. Но только есть их тебе запрещаю. Как хоть один попробуешь — враз обратно помрешь».
И как он это сказал — у меня судороги мгновенно отпустили, я глубокий вдох сделал, круги радужные перед глазами пошли. Сел, отдышался немного, огляделся. Никакого старичка нет, следов — тоже. В общем, померещилось, похоже, мне все, пока без сознания валялся. Я поднялся, побрел мокрый домой. А в душе обидно: мокрый до нитки, чуть молнией не убило, да еще и корзинка пустая. Иду и думаю: сейчас бы полянку с лисичками найти, и возвращаться не стыдно будет. Вдруг смотрю — пятно рыжее впереди. Подхожу — лисички! Я нарезал почти полкорзины, зашагал веселее. А мысли: «Сюда бы еще груздей парочку». Смотрю — и вправду растут. Подумал о белом — и тут же его неподалеку заметил. Вот тут я про свое видение вспомнил — и даже как-то нехорошо мне стало. Уж очень все по обещанию старичка получается.
В общем, отдал я весь свой «улов» соседке по даче, а сам есть не рискнул.
