Мой отец работал старшим егерем в Астраханском заповеднике, и летом мы всей семьёй уезжали на его охотбазу – порыбачить, отдохнуть от пыли и дикого городского зноя. Добраться до места назначения в тех местах можно только на моторной лодке, причём дорога занимает около десяти часов. Вот и тогда мама, отец, моя младшая сестра и я погрузились в нашу «Сарепту» и отправились навстречу удивительной, тогда ещё почти нетронутой природе.
Всё шло просто чудесно, большая часть пути уже была пройдена, мы уже давно шли ровным ходом по извилистому лабиринту узких ериков, вспугивая стайки нырков и любуясь плавным полётом белых лебедей, но вдруг заглох, прежде совсем безотказный мотор. Отец попробовал завести его, но все попытки закончились неудачей. Время близилось к ночи, рядом был островок, почему-то заросший тополями. Это странно лишь потому, что в глуши астраханского заповедника любые деревья кроме вётел – совершеннейший нонсенс.
Решили заночевать на острове, причём на нём обнаружились развалины егерского домика и старый, высокий дощатый настил над водой, с которого часто ловят рыбу. Зная своего отца, я видела, что он чем-то крайне недоволен, но был он человеком очень немногословным, и выудить у него что-нибудь кроме междометий было невозможно.
Как бы то ни было, всё моё семейство устроилось на ночлег прямо в «Сарепте». А я, в поисках романтики, поставила для себя полог прямо на настиле. Запаслась фонариком и книжкой, забралась в свой шатёр и приготовилась вкушать прелести дикого отдыха.
Настил висел над водой метра на три, да и воды-то этой было – по колено, не больше. Читать показалось скучно, поэтому я выключила фонарик, и лежала, наблюдая сквозь марлю полога мириады звёзд на чёрном, как смоль небе. Не знаю, сколько времени это продлилось, как вдруг, прямо подо мной, плеснула вода. Рыбы в тех местах много было раньше. Плеск меня не напугал, я просто решила, что это жерех охотится, вот и всё.
Но плеск не просто продолжился, а превратился в фонтаны брызг вокруг настила и меня, соответственно. И это при том, что, глубина воды, повторяю, была просто ничтожной. Подо мной было что-то огромное. Ту степень крайнего ужаса и настоящей паники я не забуду никогда. И ощущения какие-то были, будто у меня кардиалгия. И не знаю, как мне удалось дождаться утра. Правда, не знаю.
Утром отец снова попытался сделать мотор, но он не желал заводиться. А мы с сестрой закинули донки с проклятого настила. Первый поклёв – и на крючке огромный кусок бесцветной, мерзкой слизи. Рыбалка, разумеется, тут же прекратилась. Решили отправиться дальше, толкаясь на шестах по мелководью. Мотор завёлся, как только отъехали от острова метров пятьсот.
Через несколько лет после этого лета один, случайно встреченный мною бывший егерь, рассказал мне историю о своей ночёвке на странном острове, заросшем тополями. Только происходила она в тогда ещё целом домике. Среди ночи он услышал звук, похожий на жужжание огромного улья, открыл люк в полу, протянул руку, чтобы нащупать лестницу… За руку его схватило нечто склизкое и сильное. Высвободиться он сумел, но забыть такое приключение, так же как и я, не сможет никогда.
