Казалось бы, ну что из себя слово представляет? Да так, ничего особенного – набор звуков, а ведь гляди, какой мощью обладает. И погубить может, и судьбу покалечить, а уж какие раны оставляет – отточенному лезвию не под силу. И вроде вон он, идет человечек никчемный да ничтожный, а за ним ведь – толпы, потому как виртуозно владеет он страшным оружием – словом.
Слово не только разрушает, оно, говорят, и из гроба поднять может. Никогда не забуду, бабушка рассказывала, жила у них на соседней улице женщина. Колдунья – не колдунья, Бог ее знает, а скольким помогла. Позовут ее к больному, явится, пошепчет-пошепчет, глядишь и встал человек, будто не хворал вовсе. Одним словом, тетка на все руки была: и кровь остановить, и зуб больной заговорить. Честно говоря, думала я, что перевелись такие умельцы, да вот ошибалась…
Муж у сестрички моей не местный – сибиряк коренной. Но, как ни хорошо наше Поволжье, а тянет, тянет его к родным местам. Каждое лето туда с супругой наезжают. Вот и в этот раз отправились. Программа обширная: с родственниками, друзьями повидаться, погулять. И надо же такому случиться, прямо в первый день сестричка моя кастрюльку кипятка, пусть маленькую (и того достаточно!), со всего маху раз – себе на ногу. От дикой боли свет белый померк – аж взвыла. Муж переполошился, соображает чем помочь, суетится. А чем поможешь? В доме пять лет не живет никто, соответственно, ни лекарств, ни картошки сырой, говорят, от ожога вроде помогает. Ну и дунул он со всех ног в аптеку, чуть дверь не вышиб. А бедняжка моя ошпаренная стонет, в три ручья ревет. Тут соседка-старушка заходит. Эти ж, как слоны, топали, видать, бабуся шум и услышала, явилась. Она зятя с младенчества знает, как своего любит, с родителями его дружбу водила – квартиры-то напротив. Охать да ахать пожилая женщина не стала, выпытала сразу, в чем дело, и говорит: «Он чего ж, непутный, ко мне не прибежал, ведь знает!». Покачала головой сердито и командирским тоном: «Ну, показывай, где болит!». Взглянула, на коленки бухнулась и давай дуть на ожог да бормотать непонятное. И так кожа ноет, горит нестерпимо – не дотронешься, а шептунья ее еще и дыханием обжигает. Соединила указательный и безымянный палец, водить ими по ноге принялась, а сама продолжает себе, шепчет, заговаривает. И боль-то вроде понимает ее, подчиняется, отступает, покраснение вон меньше стало.
К тому времени, как мужик со снадобьями домой воротился, от ожога едва след остался. И тот через день исчез. Помогло.
На удивленные вопросы соседка только отмахнулась: «Да много чего умею, прадед мой земским врачом был, по наследству нам знания передал!». Видать, предок-то не простым врачом был.
А слова те сестра у спасительницы выпытала, записала, со мной поделилась. Я ж недавно и на себе испробовала. Обварила пару недель назад руку, шепнула слово заветное, думала, не будет результата – я ж не ворожея, а боль-то ушла, краснота спала…
Правда, широкой публике побаиваюсь их приводить, а вдруг пропадет эффект целительный, все-таки тайные знания должны тайными оставаться…
