Кому не нравятся длинные тексты - можете не читать. Мне глубоко безразлично. Я хочу показать вам, каково это быть между двух ведущих огней...
В общем, начало будет схоже с той историей. Мы - род травников во здравие. Без жутких и сильных способностей (перемещением домов, заговоров на смерть и т.д.). У каждого есть своя особенность, но все подчиняется правилам. Дружим всеми кучками, жаль только, редко собираемся за один стол. Вот где пир-то горой и вот куда мы не приглашаем бабушку мою. Она у большинства столкнувшихся с ней вплотную ассоциируется с неизменным желанием отойти от нее подальше.
Я вообще склонна думать, что на ней сошелся весь плохой свет клином наших пращуров...
Далее буду приводить случаи, которые видели мои родные и что сочли нужным мне рассказать. Ну, и, соответственно, в конце каждой части итог был один - от нее стали сторониться.
Бабуле моей перевалило сейчас за сотню (это я так, чтобы знали, но чертовка в прекрасном, здравом уме).
Мамина ветвь родовая - как раз травники, из многовекового хуторка. Папина же обрывается на нем по своим силам. Мать его (как раз таки эта бабуленция) дружит очень с тем видом сил, которые добрыми, на мой взгляд, не назовешь... Сколько мне стоило в детстве сил и маминых нервов, когда отец по мановению волшебной палочки становился сам не свой…
Бабуля все считала мою маму неподходящей персоной для своего сынка и без зазрения прибегала порой к весьма ужасным способам разлуки.
1. Первой родилась моя старшая сестра. Злобе бабули (Арсентьевна) не было конца, когда она узнала о маминой беременности. Как корежило маму на всем промежутке беременности - рассказывать не стоит. Но мама в тот момент осознала, что нужно ехать к истокам, на свой родной хутор, к тогда еще живой матери (Федоровной)... Что там Федоровна колдовала в защиту - без понятия... Но мама там порхала, работала со всеми и отдыхала. Сестра родилась в срок в "рубашке". Здоровая, румяная и любимая... Арсентьевна, когда мама приехала с отцом обратно в город, проходу не давала своему сынуле. А сколько раз она устраивала званные обеды, на которые приглашала женщин для знакомства с сыном - не сосчитать. Но отец выдержал, с юмором воспринимая нападки Арсентьевны.
2. Через некоторое время случился пожар у нас... А у Арсентьевны как раз была трехкомнатная квартира. Мама долго уговаривала свекровь, мол, ничего страшного - поживем на съемной... Та - ни в какую... Пришлось послушаться и заселиться... Вскоре мама поняла, что снова в ней забились два сердца.
Догадались, что произошло дальше?
Это был ее первый выкидыш...
3. Арсентьевна женилась в шестой раз... Все ее предыдущие мужья почили с миром. За глаза к ней пристало прозвище "черная вдова". И этот муж не прожил и года. С сердцем проблемы. На похороны не пришла она. Мотивировала тем, что груб с ней был при жизни. Она получила его квартиру, а эту отдала моим родителям.
Второй выкидыш на этой квартире…
Мать, съездив на лето домой, на хутор, приехала с четким намереньем продать квартиру. Разлад в семье пошел не слабый. Квартиру никто не покупал, а ведь центр города. Да и просили не так много... Хотели трешку хотя бы на двушку сменить.
Сестра свалилась в омут болезней. Стали отказывать почки. В инфекционке бывала постоянно. Здоровый ребенок стал просто умирать. Ни с того, ни с сего.
4. Квартиру купили, а от болезней сестре досталась только легкая аллергия на соду. Тут и я закопошилась в маме...
5. Отнимаются ноги у мамы. Руки раздуваются, как перчатки. На самолете мать добирается с помощью родственника из города до своей матери. В самолете начинает опухать и лицо. Пред мамой она предстает распухшая , словно утопленница.
Об этом случае мама мне рассказала более подробно. В то время она задержалась у мамы на год. Федоровна помогала уже не одна, а со старушенциями в черном. Маму обливали воском, ноги заливали кипятком, а ночами она спала полунагая в травах, в сенях и постоянно терроризируемая бабушками, мол, чтобы не уснула. Днем забивали белых петухов, а ночью снова читали на ней заговоры на жизнь.
После приезда со мной на руках (а работа нужна была, отец за этот год совсем ушел от семьи), мама узнала, что отец почти все время провел с Арсентьевной в больницах. У нее пропало зрение, открылись язвы, а тело покрылось пигментными пятнами.
Наступило затишье... Мама ездила в отпуска с нами в деревню, цвела. Помню картинку из детства. Припахали меня картошку копать. А мне лет 5-6. И так лень мне! Я подхожу к перевернутому ведру, достаю из-под него бутылку с водой и, возвращая ведро на место, смотрю на… попы своих родных, согнувшихся в усердном копании. Маме лет 40, Бабушке (Федоровне) под 80 и прабабушка - к сотне.
6. Арсентьевна вышла из больницы. Не слышно, не видно. Как и отца, впрочем. Видели его с дамами, подруги мамы, живущие рядом, все ей рассказывали. Но после следующей пары лет она едва не померла с горя (мама)... Ее сбила машина. Диагноз: парализована. Это удар для цветущего человека в середине жизни.
Арсентьевна (вот никак не сомневаюсь) отрезала ей возможности для дальних поездок, а затем пошла череда смертей: братья моей мамы (а их 7 детей было): Витя, Володя, Никита... Прабабка, старший брат Николай сошел с ума - едва не убил свою жену. А затем и Федоровна...
Через пару месяцев моя сестра уже под 25-27 лет возрастом (разница у нас 16 лет, но мелкие события нет смысла оглашать), сошлась с отцом во мнении и заявила, что мою маму надо в дом престарелых... Ей уже не помочь...
Вот тут я и поняла, что я тут, кажется, одна в уме. Ребенком я встала между сестрой, отцом, Арсентьевной и моей мамой... Я плакала, орала, ругалась. Выставив обоих за дверь (домой Арсентьевна боле не заходила), я приняла твердое решение, смотря, как борется мама в лежачем положении, что буду помогать ей и бороться сама...
С тех пор прошло достаточно времени. За четыре года, последующих от тех событий, я совмещала школу и подъем мамы... Я прибегала на переменах и обедах домой (в трех домах от меня была школа), я готовила еду, кормила с ложки маму, убирала за ней, мыла, веселила. Все домашнее хозяйство было на мне. Сестра не приходила, но давала деньги - все равно помощь! Вскоре она смогла почти полностью владеть мимикой лица. Четыре года мне потребовалось, чтобы она смогла самостоятельно садиться в кровати, и еще четыре, чтобы она могла перемещаться по дому сама, хоть и на костылях.
Я спала рядом, если что-то надо было - мама меня звала. Я завела собаку, чтобы маме было с кем оставаться в те часы, когда я училась или бегала в магазины/аптеки. Вскоре мне попалась в руки тетрадь моей бабушки Федоровны - травницы. Многие травы не растут у нас. Слишком холодно. Но я смогла добиться определенной защиты в доме. Убираясь, я не понимала, как в чистых вещах, постиранных на руках, могли оказываться булавки, комья грязи, моточки ниток. Ведь никто в дом не входил. Я все неизменно выкидывала через форточку.
Я закончила колледж с переменным успехом, он находился дальше от дома и преподавателям было до фени, кто там у меня и что там дома. Но радовало, что я, подрабатывая техником, смогла обеспечить себя возможностью к накопительству средств.
Арсентьевне поправили зрение. Давясь таблетками, чтобы поддержать свою жизнь, эта бабуля снова принялась за свое. Отец пришел домой - мама впустила в дом и в свое сердце. Я ее ругала, но бестолку… Он ее бил, когда меня не бывало дома. Я стала бояться уходить вообще из дома, не дай бог, что-то случится непоправимое. При мне он смирно и тихо существовал в квартире. Бывало, напьется, но отпор давала, взрослея, мне было не впервой вступать в драки с мужчинами. Комично. Последний раз было неудачно. Я, не зная, что у меня сотрясение дало осложнения, выгнала отца из дома (к тому времени накопила на добротную железную дверь) и оставила его перед выбором: замерзнуть как собака в подъезде или валить к своим бабам. Все безумно стало напоминать фильм "Сияние", только вот я не боялась...
После того я загремела в больницу и мама туда же - распад костной массы...
Забрала ее и снова выходила. Колола, мазала, бинтовала и поила отварами.
Сейчас все живы. И эта жизнь-война становится все более остервенелой...
На что готовы вы ради защиты?
