В 1992 году мою маму прооперировали и положили в реанимацию. Вижу ночью сон: трогаю рукой левое ухо, а в нем нет сережки. Проснулась с нехорошим предчувствием. Говорю мужу: «Мама умерла». Он: «Не может быть». Звоню в больницу, скончалась моя мамочка этой ночью.
Похоронили ее на пригорке. Одна из соседок сказала: «Павловна будет довольна: солнечно, видно далеко и деревце рядом». Вскоре поставили памятник. Летом с Валей, женой брата, поехали на могилку.
Я, когда увидела, что Валя взяла с собой сына, подумала: нечего делать 15-летнему подростку на кладбище. Но, с другой стороны, мама Мишу нянчила до детсадовского возраста и потом, если надо, сидела с ним. Бабушку он любил и по-своему переживал случившееся.
Мы с Валей выпололи траву, посадили цветы. Смотрю, племянник сидит на земле, голову склонил к коленям и обхватил ее руками. «Миша, что случилось? Голова болит?» - «Меня бабушка к себе зовет».
Домой приехала совершенно обессиленная. После посещения кладбища я всегда чувствую себя очень плохо: будто из меня все жизненные силы забрали. Так же было и на этот раз. Рухнула в кресло и не заметила, как уснула. Проспала целый час и очень удивилась – даже сильно устав, я никогда днем не спала.
Помылась под душем , и сразу самочувствие улучшилось. Стала расчесывать волосы перед зеркалом: в левом ухе нет сережки! Не могла она проскочить в сливное отверстие - по размеру большая. Обыскала кресло. Неужели на кладбище потеряла? Но застежка надежная, да и Валя бы увидела.
Рассказала ей об этом на следующий день. А Валя говорит: «Я обратила внимание, когда ты к маме приходила, она всегда на эти сережки смотрела, видимо, они ей очень нравились». Я все поняла и никогда не жалела о потере.
Для себя я сделала вывод: не надо часто ходить на кладбище – энергетика там плохая, за исключением родительского дня и Троицы. Миша и в самом деле «ушел» к бабушке. Он трагически погиб в 29 лет. По церковным праздникам я хожу в храм и ставлю свечку за упокой всех моих дорогих родных.
