В восемнадцатом году один молодой человек, гимназист закрытой большевиками гимназии, вырвался к родственникам в провинцию из оголодавшего от коммунизма Петрограда, где у него осталась любимая девушка. И вот в одну из ночей, когда он только приготовлялся - спать, как вдруг, в сиянии, из стены возникла ОНА в своем любимом платье. Вид ее был болезненен и, как сказал потом гимназист, потусторонен. Она поглядела с долгой и ласковой печалью на него и сказала; и он отчетливо слышал, что она сказала, сказала, как продолжение фразы: "... нет тлена". На следующий день гимназист собрал своих знакомых и родственников, солидных людей и они, записав его рассказ, заверили бумагу своими подписями. И только через две недели, что было в ту пору нормальным, пришла телеграмма о смерти девушки от тифа. Ее сестра присутствовала при кончине и засвидетельствовала, что последние слова умершей были: "Нет праха, нет тлена."
Вот случай из семейных преданий дворянского рода Шевичей. Незадолго до первой мировой войны одна их родственница поехала, кажется, в Витебск, погостить к знакомым. Жили те, в недавно купленном, хорошем доме. Естественно, что ей по приезду отвели хорошую комнату, и она стала устраиваться на ночь. Вдруг неожиданно открылась дверь и в комнату без стука, не спросив разрешения, даже не извинившись, вошла молодая и красивая женщина, одетая просто, так, как дома одевались люди явно не дворянского сословия. Взглянула на изумленную таким хамством гостью, подошла к секретеру, открыла его, покопалась, ничего не взяла, закрыла и так же ни слова не говоря, вышла. Что же до гостьи, так она просто задохнулась от возмущения.
Наутро за завтраком она в ответ на дежурные любезности хозяев: "Как вы провели ночь?" Сначала так же любезно расшаркалась, а потом все же непреминула попенять им за то, что они дурно воспитывают прислугу. Реакция хозяев для нее была несколько неожиданной:
- "Погодите-погодите, вот дети уйдут..." А когда дети ушли, то они рассказали ей о том, что же это было на самом деле.
Когда-то этот дом принадлежал купцу. Вот однажды он раньше времени вернулся домой и застал жену с любовником. Что с любовником он сделал, это история умалчивает, а вот жену оттащил в подвал и живьем замуровал в нишу. Через несколько дней он увидел ее. Она не угрожала, не скрежетала зубами, она просто стояла молчаливым укором. И тогда купец покаялся. Пошел на каторгу, а дом продали с торгов. И с тех пор она ходит по дому. И днем и ночью. Дети к ней привыкли и считают ее кем-то из домочадцев. Взрослые привыкли - тоже, и не обращают на нее внимания. Ходит себе и ходит. Тем более, что беспокойства от нее не больше, чем от тени.
Аналогичный случай произошел с группой туристов, которых застал дождь, и они попросились в деревне на сеновал. Вдруг видят, как из дома к ним по-хозяйски заходит молодой мужик в ковбойке, проходит через сарай, открывает дверь в чулан, заходит туда, закрывает дверь... Они ждут, пока он выйдет, потому, как дождь затягивается и надо что-то придумать с обедом. Но хозяина нет и нет. В это время выходит хозяйка, и они первым делом спрашивают ее про то, почему тот парень в ковбойке не выходит. А она:
- "А, это Васька! Три года, как удавился, вот с тех пор все и ходит".
Туристы сказочке не поверили, посмотрели в чулане, а там действительно никого нет. Хозяйка только смеялась: "Ну что вы ей Богу, какие неверующие! Уж мы тут и святой водой кропили, и попа звали, а все ходит". Ни страха, ни беспокойства, так,- явление. Не более того.
