..Сейчас уже поздно. Время перевалило за полночь, но мы не спим. Ведь это как раз Его время, и если мы заснем, то Он может прийти на этот раз за нами. Хотя наша комната находится на седьмом этаже — мы специально сняли номер в самой высокой гостинице — все же лучше не рисковать. Кто знает, насколько у Него длинные ноги? Ведь не все, забранные Им, жили на первых этажах. Макс говорит, что в городах Ему лучше — не так заметно, сколько людей умирает ночью в своих кроватях. То ли дело в деревне, где каждая смерть на виду. Впрочем, наша первая встреча с Ним произошла как раз в деревне...
Мы ехали в Крым, отдыхать по крутому, или как говорил Леша, по черному. Мы — это я, Макс, Леша и Борис, а ехали мы на Борисовой BMW. Правда, кроме престижной марки, ничем хорошим эта машина не отличалась — все-таки пятнадцать лет для автомобиля возраст солидный. И он дал о себе знать. Как только начало вечереть, двигатель закашлял и заглох.
— Инжектор! — зло выпалил Борис и развел руками, а мы стали крыть и его, и его развалюху. Но словами делу не поможешь, и мы начали толкать автомобиль к поселку, начинавшемуся метрах в трехстах от нас по обе стороны шоссе. Там мы рассчитывали найти буксир, а может быть и ночлег — время-то было уже позднее.
Первые несколько домов оказались просто заброшенными. Ни хозяев, ни животных, на черепицах — переспелые черешни. Оставив Бориса в машине, мы пошли дальше налегке.
— Вымирают постепенно, заметил Леша. — Разве тут жизнь?
— Почему? — не согласился Макс. — Сейчас наоборот, все в деревню ломанулись. Это в городе жизни нет.
— Одни бегут в город, другие из города, — встрял в разговор и я, — а самые умные бегут в Америку. Историческая закономерность!
Лешик и Макс возражать не стали. Сами собирались в эмигранты податься. Что же меня, то «нас и тут неплохо кормят».
Тем временем мы нашли таки дом с живыми людьми.
— Здрасьте! — крикнул Макс пялившемуся на нас хозяину, типичному работнику сохи в бушлате и сапогах. — У нас машина сломалась!
Деньги везде делают чудеса. Заполучив полтинник, хозяин расцвел в улыбке и пригласил нас остановиться у него, даже предложил посмотреть двигатель нашей машины. От последней услуги мы все-таки благоразумно отказались, памятуя методы ремонта сельхозтехники, ограничившись просьбой организовать буксир до города.
— Завтра сделаем! — заверил хозяин. — С утра!
Раз уж нам пришлось принять гостеприимство Николки (а именно так нам представился владелец этой усадьбы), мы затолкали автомобиль во двор, где ее сразу облепили Николкины дети, и пошли ужинать — а точнее пить и закусывать. По такому случаю Николка послал в сельпо своего старшего сына.
— Многовато у вас домов пустых, — после второй сказал Леша. — Что ж так?
— Мрет народ, — как-то робко пожал плечами Николка. Тут вмешалась его жена (так и не запомнили ее имя), до времени помалкивающая. — Мрет! Да тут как косой прошлись! Федька Балабанов умер, Сидоренко в субботу, вчера Толикова кума, Микиту хоронили...
— Прямо мор какой-то! — перебил я ее. И обратился к Николке: — Не эпидемия ли? Вирус мы у вас тут не подхватим?
— Нет, не болеют, разве что Зинчиха. — затараторила вместо мужа его неугомонная половина. — Помирают от сердца в основном. Лег спать человек — и не проснулся.
Честно говоря, мы к этому отнеслись с прохладой — чужая беда мало кого волнует. Поэтому повышенная смертность в поселке стала лишь поводом для третей и четвертой стопок — за упокой мертвых и за здравие хозяев дома.
Тут нас развезло, и стали мы молоть разную чепуху.
— Мужики говорят, неспроста у нас люди мрут, — заговорщическим тоном начал Никола. — Какая-то напасть к нам пришла. Помирают-то все ночью, и не только больные или старики, но и здоровые, и дети малые. И еще говорят, — зашептал Никола, косясь на окно, — Ходит кто-то по селу ночью, в окна заглядывает. К кому заглянет, тот и помирает.
— Брехня! — махнул рукой Борис и встал из-за стола. — Вы как хотите, а я пошел спать. Лягу в машине, места в доме все равно всем не хватит.
— Да не брешу я! — стукнул себя в грудь обидевшейся Никола. — Может дело и не так, но разговоры точно были!
— Есть одна байка, — начал я, чтобы успокоить Николу, — о Песочном Человеке. Он ходит по ночам, тоже в окна заглядывает, а если кто не спит и его увидит, сыпет тому в глаза песок и душит. Или кровь выпивает, точно не помню. Но живым не оставляет, точно!
— А я слышал такую историю, — с энтузиазмом подхватил Макс, — Заходят как-то раз мои знакомые утром к соседям, — а те все мертвые лежат. И на полу земля рассыпана...
Николу наши истории не развеселили, а скорее напугали. Он заерзал на табурете и еще раз взглянул на окно. А мы, заметив это, решили продолжать.
— Если говорить серьезно, — важно стал рассказывать Леша, известный умник и ходячая энциклопедия, — то таких историй можно насобирать много. У каждого народа есть легенда о существе, убивающем людей ночью в своих домах. Вот вы знаете, что Моисей в свое время вызвал некого ангела, который убил за одну ночь всех египетских первенцев?
— Слышали, — кивнул Макс, — по телеку какой-то проповедник рассказывал.
— Но это для евреев он был ангел. А египтяне считали его демоном, из-за чего объявили Моисея и всех евреев черными колдунами. Кстати, в Померании сложили легенду о том, что этот ангел, долгое время исполнявший роль палача при господе Иегове, после воскрешения Христа остался без работы. А переучиваться в трубача небесного оркестра не захотел, и, хлопнув дверью, спустился на землю, чтобы продолжать убивать людей во сне. И ходит он по земле до сих пор, заглядывает в дома и похищает души еретиков и грешников.
— Алли-луйя! — икнул Макс.
— А земля на полу остается после визита Вия, — продолжал Леша, — потому что он живет в сырых пещерах под корнями старых деревьев.
— Складно, да не страшно! — сказал Макс. — Вот послушай. Жила одна семья: муж с женой, да детей трое. И приходит к ним как-то монах. Лицо злое, глаза черные. А время было уже позднее, люди спать ложились. Монах, лба не окрестив, говорит им, мол, дайте мне на храм поросенка или деньгами. Хозяин, естественно, гонит его в шею — бездельника кормить ему никакого интереса нет. А монах на пороге обернулся, зубами клацнул и говорит: «Быть вам за это всем мертвыми до восхода солнца». Ну, тут хозяин не удержался, и монаху в глаз — бух! Но кулак его сквозь голову чернорясца пролетел, так что хозяин не удержался и упал. Поднимается — нет монаха...
— А утром восходящее солнце осветило лежащих в постелях мертвецов! — перебил его Леха. — Это история для детей. Кстати, встретить монаха — к несчастью, старая примета.
— Я сейчас тебе в глаз дам, если перебивать будешь! — рассердился Максим. — Дальше вот что было. Хозяин, конечно, испугался. Взял топор и сидит в кухне, а жена его пошла иконам поклоны бить. Молиться, кланяется, так, что спина хрустит, как вдруг смотрит — на иконах вместо святых морда монаха появилась, зубы скалит, а лампада зеленым огнем гореть начала. Баба в крик, хозяин прибежал, увидел такое дело — порубал весь красный угол в щепки! Рубит, а из-под топора кровь брызгает... Давай-ка еще по одной!... Ага, значит, и тут в двери стук раздался. Тяжелый такой — бум, бум, бум! Мужик не из трусливых был, топор в руке покрепче сжал, дверь распахнул... а там никого! Тут опять стук, в окно, потом в другое! Хозяин на двор выскочил, «убью» кричит, вокруг дома обежал — никого. Вернулся в хату, а жена и дети задушенные лежат... Он соседей позвал, рассказал им все, а потом пошел в сарай и повесился.
