Пишу рассказ и у меня сильные сомнения на его счет. Очень хотелось бы узнать - стоит ли продолжать мысль. Бесконечно надеюсь на вашу помощь.
***
Я вжалась в холодный бок машины, стараясь унять вырывающееся истеричное дыхание. Света в переулке почти не было, лишь тонкая полоса выбивалась из-под двери порно-магазинчика с давно погасшей неоновой вывеской. Я слышала его шаги, я чувствовала прикосновение его подошв к асфальту так, словно бы он ходил у меня по лицу. Туда-сюда, туда-сюда вдоль противоположного бока. Тут шорохи затихли… Остановился? Почуял? О черт. Первобытный страх заставил скукожиться еще больше и стать размером с колесо. Все равно темно, может, удастся скосить за покрышку?..
Еще пару минут (или все же секунд?) и он начал огибать машину с моей стороны. Даже не переметнуться. Кажется, это конец… Но, может, если толкнуть его, то он потеряет равновесие, а я за это время смогу убежать? Да, точно, сейчас, еще четыре шага и обхватываю его под колени. Три… Два… Один…
Мое тело словно превратилось в пружину. Я резко разжалась и сбила его с ног. Он совсем не ожидал того, что я стану сопротивляться, вот же идиот. Пока ты барахтаешься в мусорных мешках, я успею скрыться… Так, скорее, два дома прямо и завернуть у парка. А вот и коллектор! Крышка с успокаивающим голком уселась у меня над головой. Спасена…
***
Аня проснулась от писка крыс, что пригрелись на эту ночь у нее под курткой. Пробуждение было слегка резковатым, и потому девушка чуть не упала с труб, на которых спала. Там, наверху, был конец февраля, морозы потихоньку сменялись оттепелями и податливые лужи трескались под ногами ребятни. Аня не любила это время года. Невозможно было определиться с жильем. Сверху то текло, то дышалось холодом. Все самые теплые трубы располагались на верхних ярусах, куда и стекала лишняя наверху вода, а вот когда холодало за них были нешуточные битвы среди потерянных. Сегодня ей просто повезло. Иннокентий (или Кент, как звали его внизу) был уже стар и скончался еще прошлым утром. Его уважали в этих местах и потому не трогали. Но ведь скоро все узнают о освободившихся трубах, и Ане станет нелегко, так что надеяться расположится здесь надолго было бесполезным занятием. Кстати о Кенте. Его тело все еще было тут. Прямо под Аниным импровизированным ложем. Девушка думала, что делать с усопшим. В канализациях хоронили по-разному, но чаще не хоронили вовсе. Все мягкие ткани съедались, а кости сбрасывались в сточные реки на нижних ярусах. Есть старика ей совсем не хотелось, да и он был единственным, кто относился к ней с теплом. Дело в том, что Аня не родилась здесь изначально, как все остальные. Из своей верхней жизни она помнила мало. Знала лишь свое имя и то, что ее мама любила море. Когда она пришла к потерянным, ей было всего семь. Ее сразу же хотели поселить к отбросам (пришедших сверху тут не уважали, они были на положении прокаженных; правда, это совсем не мешало организовывать между кланами торговлю и прочие важные мероприятия), но за девочку внезапно вступился Кент. Поговаривали, что он и сам сверху, потому и защитил малютку, но открыто конфликтовать с ним никто не хотел. С тех пор прошло двенадцать лет, и вот сейчас перед девушкой стоял вопрос: как же отдать дань благодарности?
- Ну и чего вы смотрите? – бросила она крысам, которые уже успели сбежаться к старческому трупу, - Есть его вам я все равно не дам. Лучше скажите – что делать то?
Крысы стали напряженно морщить мордочки, словно бы и правда переговариваясь. Но Аня их не слушала. Она уже все решила: «Нужно отнести его наверх». До ближайшего выхода было всего десять метров по роскошному тоннелю, а там еще пара к свалке, где она найдет столь желанный костер. Кент всегда хотел жить наверху, хоть и обмолвился об этом лишь раз во время лихорадки, поразившей несколько лет назад всех подземных жителей. И теперь Аня исполнит, хоть и посмертно, его мечту. После предания тела огню он станет частью верхнего мира.
- Ну что же, тогда за дело. – Обронила девушка и, потеревши замерзшие ладони, приступила к задуманному.
***
Комплекс Рубика – необходимость решать головоломки. Именно это и привело меня сюда, вниз, где царит упорядоченный хаос лабиринтов. Подземные тоннели, заброшенные ветки метро и люди, скрывающиеся здесь, или, как они утверждают, живущие. Этот мир совершенно не похож на наш. Он со своими дикими правилами и со своими «черными». Здесь обитают два клана: потерянные и отбросы. Последние и есть те самые негры подземелий. В отличие от потерянных, они пришли и приходят сюда сверху. Среди них много бомжей, ведь под городом легче выжить. Оба клана живут здесь уже множества столетий и успели наладить прочные отношения. Что интересно, между ними никогда не происходило войн. Скорее всего, все дело в том, что здесь, внизу, каждый сам за себя. Свои воюют со своими, нередко сбиваясь в группы по три-пять человек. Но есть и нейтральные территории, при учинении непорядков на которых возмутители спокойствия изгонялись на нижние ярусы.
Вот такой первобытный строй царил тут, под сенью Москвы. Но не все так прекрасно в этом милом мирке, полном вони и крыс. Головорезы – сколько жуткого благозвучия несет в себе это слово. Первоначально так называлась шайка Гришки Бешенного. В нее входили все самые отпетые ублюдки подземелий, но сейчас, спустя несколько столетий, к ним примкнула и вторая часть – люди с поверхности. Богатенькие психи, любящие и поощряющие жестокость. Они охотились на таких как мы испытывая извращенное наслаждение от пыток и убийства. И именно от одного из них мне удалось сегодня скрыться. Как я выяснила позже, среди отбросов было немало людей с той же целью изучить эти пещеры цивилизаций. Кто-то гонялся за мифами о гигантской невидимой рыбе, кто-то за воронкой прямиком в преисподнюю, а кто-то… Кто пришел сюда за музыкой. Дикость, правда? Но Андрей был уверен, что эти стены несут оттенки особой магии. Он был единственный, с кем мне удалось сдружиться. Семнадцатилетний подросток меломан и тридцатилетняя женщина ученый, странная компания, не правда ли? Но только не здесь. Часто, сидя у костра, мы брали в руки гитары (все, что захватил с собой этот романтик, прежде чем спуститься) и исполняли какие-то странные, чарующие напевы, казалось бы, доносящиеся из самой древности. После нескольких таких посиделок и я начала невольно верить, но, увы, это не интересовало меня – я не умела разгадывать музыку.
Сегодня Андрей был не в духе. Его угораздило завернуть в действующий тоннель метро и теперь он временно оглох. Потешаться над ним было великим удовольствием, и потому он то и дело угрюмо косился на мою улыбающуюся физиономию. Наверху снова были заморозки. Не завидую тем несчастным бедолагам, которым не досталось теплого места. А вот у нас была своя превосходная труба, местонахождение которой знали только мы. В одной из стен обвалился камень, а там, если пролезть чуть в полость, буквально через пару метров загибалось это дите цивилизации. Приятным здесь было так же и то, что еще чуть поодаль можно было беспрепятственно развести столь любимый нами костер – на высоте двух метров простиралась щель наверх. Так мы и поступили: пока Андрей перепроверял надежность нашего самодельного «зимнего гамака», я развела огонь. Уселись привычно друг напротив друга. Благодаря пламени кострища на столь юном лице моего друга залегли зловещие тени. Да и вообще вся обстановка напоминала собой книгу Стивена Кинга. Андрей привычно поймал мой взгляд и мы просидели вот так в молчании около получаса – магические минуты, надо сказать. У меня по телу даже пробежали нехилые мурашки. В нашей игре в гляделки снова вышла ничья, да и голод давал о себе знать. Я достала термос с Семиной похлебкой (парень совершенно не умел играть в карты) и дала попробовать Андрею первым – все-таки он сегодня немного приболел.
- Рассказывай… - бросил он какое-то время спустя, довольно жмурясь от теплой еды, - Ты ведь была сегодня наверху. –И повернулся ко мне слегка левым боком, так было лучше слышно.
- Да там ничего интересного, - я подкинула в костер несколько сломанных деревянных фоторамок, на которых тут же начал плавиться лак, - Все померзло, так что Шакала я не нашла. Он перебрался куда потеплее.
- Этот ублюдок всегда умел устроиться… - мальчик сделал глоток, - Только вот долги не любит отдавать.
- Да ладно тебе, получишь еще свои струны. Это не так уж и важно…
- Не так уж и важно? Да моя Бесси почти что голая! Вот тебе бы понравилось ходить голой?!
Я рассмеялась от этих слов и выражения лица. Что поделать – романтик, еще свеж и юн:
- Знаешь, на самом деле я была бы не против. Только вот мороз, сам понимаешь…
- Да ну тебя… - он несколько минут обиженно смотрел в костер, - Я уверен, что это не все… Ведь произошло еще кое-что, верно?
- Верно. – Я кивнула. Всегда дивилась его проницательности, - Я напоролась на головореза. И, знаешь, мне кажется, это был тот же самый, что и в прошлый раз.
- Считаешь? – в кострище что-то поддакивающее треснуло, - Может быть, просто совпадение.
- Может. Но, знаешь…
- Что?
- Кажется, я его уже видела, когда… Когда еще жила наверху.
Я спустилась в мир под Москвой, когда мне было двадцать восемь. До этого я была преподавателем в Тимрюкской школе, а затем перебралась в столицу. Дело в том, что в родном городе мне было скучно… Там я изучила и разгадала уже всех, а вот такой мегаполис сулил веселые игры – но нет. Все было тем же самым, просто чуть увеличились масштабы, да и чего я ждала – люди везде одинаковы. Но вот как-то раз я узнала про города подземелий, и… И жизнь начала бить новым, более сильным ключом.
Мне нравилось, как здесь все устроено. Люди не тратились на лишние маски, потому что всем было без разницы, кого есть. Это действительно был гармоничный сплав первобытности и современности. Человек с портативным телевизором мог с легкостью придушить тебя и полакомиться внутренностями. Максимум, что ждало его – это кровная месть, и то при условии, что его вычислят – подобное было более чем в порядке вещей. Казалось бы – что может быть проще такого дикого странного мира? А вот что: можно было понять, что на самом деле движет человечеством. Эгоизм? Желание выживать? Да, все эти и без того всем известные тезисы присутствовали здесь, но вот только… Вот только тут было что-то неуловимое, что-то, зачем я и спустилась сюда. Это было все равно, что присутствовать при моменте сотворения мира или возрождения его из руин. И, знаете… От этого я нереально возбуждалась.
- Как думаешь, зачем ты могла ему понадобиться? Спустя столько времени то? – похлебка кончилась, и Андрей приступил к куриным крылышкам – не знаю, откуда он их брал, но это был наш привычный пятничный рацион.
- Не знаю… Может, просто показалось.
- А я, кажется, знаю зачем. – в его мальчишеских глазах заиграл смешливый огонек, - Ты ему двойку поставила и вот теперь он пришел мстить…
- Да ну тебя!
- А что? Мне нравится эта версия. Будь возможность – я бы точно свою математичку пристрелил.
- То, что ты не любишь математику, я уже поняла, - приходилось давиться смехом, чтобы выговаривать слова членораздельно, - но не думаю, что у головореза настолько хорошая память на лица, чтобы узнать меня теперь.
- Ну да… ведь сейчас ты настоящая красотка!
Мы не выдержали и оба заржали. Андрей был чудесный малый – веселый, внимательный, хоть и со своими некими странностями. За эти два года мы сильно сдружились и вошли у местной общественности в положение любовников. Не скрою, временами я жутко хотела его, но это было минутно. Он был мне скорее сыном, а инцестом я не занимаюсь. А вот Дрюня… Дрюня не любил и не хотел никого, кроме музыки. Там, на поверхности, из него бы мог выйти стоящий музыкант, который бы разбавил и взорвал всю эту унылую эстрадную массу, но парень решил спуститься вниз. Жаль.
Мы еще долго болтали, пока все-таки не взялись привычно за гитары – к Андрею почти что вернулся слух.
***
Александр стоял в своей начищенной до блеска ванной и отмывал покрывшиеся грязью и копотью руки – сегодня он снова охотился, но, увы, безрезультатно. Эту женщину он разыскивал несколько лет с тех пор, как вернулся из-за границы, но ей снова удалось улизнуть.
Когда-то он был ее учеником. Саша учился в выпускном классе, когда Светлана Николаевна пришла преподавать к ним в школу. Не удивительно, что подросток влюбился в молодую учительницу. Он даже пытался ухаживать, но на все свои старания получил лишь отказ – роман между учеником и учителем был как минимум не этичен, тем более, что Светлана готовилась вскоре выйти замуж. Так и уехал Саша получать высшее с разбитым сердцем.
Прошло много лет – теперь он крупный Московский кредитор, имеет много денег и женщин, но вот прежняя обида не прошла… деньги это власть, власть – это деньги. Александр захотел отомстить. Но, как оказалось, все не так просто – учительница успела уволиться, перебраться в Москву (какая удача, подумал тогда он), а вот дальше след терялся – и вот тогда Александр нанял ищеек… Спустя год судьба свела его с одним парнем, который называл себя головорезом. Тот рассказал ему о городах под городами, о потерянных и отбросах и за определенную сумму согласился найти так досадившую своему «новому другу» женщину. Вскоре они стали общаться чаще и действительно сдружились – охота на людей казалась дикостью, но… Но ведь и там, внизу, были не люди. Они свободно убивали и сжирали друг друга, понятие общества у них тоже не существовало – так чем же они лучше животных? И вот тогда Саша решил попробовать. Охота ему понравилась, а еще больше ему понравилось издеваться над человеком, то давая, то забирая у того надежду на спасение.
Кто-то скажет, что это извращенное наслаждение, но разве люди не испытывают точно такое же, играя на чувствах и эмоциях друг друга? Разве кокетка, флиртующая со своим давним поклонников без каких либо определенных намерений, не получает удовлетворения от своей игры? А заядлые интриганы, любящие держать все и вся в напряжении? Так что он не делал ничего особо плохого.
Но вот только эта стерва снова ушла от него.
- Ненавижу… - сквозь зубы прошипел Саша, последний раз намыливая руки, - Ненавижу…
