Все начиналось, как обычная эпидемия гриппа. Очередная версия штамма H1N1 и H2N3 объявилась на Филиппинских островах. Азия не в первый раз стала источником проблем для соседей. Это было очевидно для всех. Вирус очень быстро распространялся, и к ноябрю общее число инфицированных в мире составило десять миллионов человек. Болезнь не излечивалась и оставалась после медикаментозного курса в организме, готовая в любую минуту вернуться в еще более агрессивной форме. Первый летальный рецидив зафиксировали в Японии (Осака): Миа Наминаги умерла во время второго приступа, ей было пятьдесят семь лет. Затем, смертельные случаи стали отмечать повсеместно. Счет шел на тысячи. Ежедневно гибли люди. Дети и старики сгорали от лихорадки в считанные часы. Экстренные меры ВОЗ и ООН, оказались бесполезны. Зараза распространилась в США, Канаде, Мексике, Бразилии, перекинулась через океан в Европу, к тому времени Китай, Индия и ряд других азиатских стран объявили строгий карантин. Но вирус было не остановить. В Россию "летучая чума" пришла двумя встречными волнами, с востока и с запада, сведя на нет все попытки властей установить жесткий санитарный контроль.
В след за пандемией пришел страх. Болезнь убивала. Можно было отсрочить приход смерти на пару месяцев, но в итоге все заканчивалось одинаково. Когда доля зараженных составила триста миллионов человек по всему миру, в крупных городах прошли акции гражданского неповиновения. Напряжение и страх заразиться, в купе с истерией СМИ, достигли критической массы. Любое неосторожное слово или действие непременно повлечет за собою социальный взрыв.
Вскоре о происходящем в мире и стране можно было узнать из подчищенных цензурой информационных выпусков или интернета. Что до последнего, здесь тоже было не просто. Большинство провайдеров перестали существовать и обеспечивать связь, оставшиеся так же поставили жёсткие фильтры.
В Москве ввели комендантский час. Выход на улицу в неурочное время прировняли к тяжкому преступлению. Продукты выдавали в специальных пунктах МЧС, чтобы получить пайку, каждому жителю надлежало приходить и отмечаться каждый день. Магазины, школы, метро, больницы, вокзалы и аэропорты закрыли. Творилось что-то невообразимое. По городу ходили вооружённые патрули внутренних войск и полиции.
Выявленных зараженных помещали под домашний арест, либо увозили в стационары, развернувшие свою работу на стадионах и в зданиях бывших торговых центров. В первую же неделю патрули задержали и казнили на месте три десятка нарушителей, гонимые отчаянием они пытались прорваться через оцепление и уйти из зоны карантина.
Такое действие властей в мирное, пускай, и тяжелое время, вызвало сильное недовольство. Ответные акты насилия не заставили себя долго ждать. Похожие стычки происходили и в других городах и странах. Но та московская бойня мне запомнилась на всю жизнь. Казалось, что ничего хуже быть не может.
К весне появились первые хорошие новости.
На какое-то время у нас даже появилась надежда. В интернете стали циркулировать невнятные слухи о чудодейственной вакцине из Австралии. Требовались дополнительные опыты и подтверждение результатов, но люди желали немедленного спасения. Возможно, ничего бы не произошло, если бы не давление со стороны СМИ, раструбивших о препарате. ВОЗ, используя чрезвычайные полномочия, ввела вакцину в серийное производство.
Ажиотаж и радость той поры были последним счастливым событием нашей истории. Многие знания, многие печали. Вирус, убивший сотни миллионов жителей Земли, оказался всего на всего прелюдией к биологическому апокалипсису.
Дни нашей цивилизации были сочтены, когда на смену «летучей чуме» пришла «голодная».
Препарат из Австралии лишь на время сдерживал болезнь и стимулировал мутацию вируса. Организм носитель измененного гриппа претерпевал физиологическую трансформацию, вызывая у больного непреодолимое чувство голода и агрессию. Поскольку прививка и распыление аэрозолей с активным компонентом препарата имели массовый и ускоренный план распространения, новая эпидемия началась внезапно и в чудовищном масштабе.
Люди в буквальном смысле озверели. Массовый каннибализм и жестокие кровавые вакханалии добили этот мир. Девяносто процентов жителей земли оказались восприимчивы к новому вирусу, и, лишь немногим из нас посчастливилось обладать устойчивым антигеном. То, что случилось, не было похоже на классическое нападение зомби, о котором буквально грезили подростки из моего далекого детства. Это было безумие и ярость. Жажда пожирать себе подобных. Инфицированные постоянно охотились друг на друга. А те немногие, сохранившие рассудок стремились сбежать и спастись. Одна болезнь уничтожила другую, но цена оказалась чудовищно велика.
Остановить чуму не получилось ни у медиков, ни у полиции, ни у армии. Целые страны перестали существовать. А в пищевой пирамиде появился новый царь природы – homo infernalis, «человек из преисподней». Тварь, которую не представить в самом кошмарном сне.
Кто-то говорил, что они лишились души и поэтому мутируют. Но это бред фанатиков апокалипсиса.
Скорее всего, дело в их изменённой анатомии и обмене веществ. Пожирая себе подобных, каждый людоед превращался в монстра. Одни приобретали невиданную силу и увеличивались в размерах, становясь настоящими великанами. Другие делали ставку на скорость и обращались в стремительных гончих, похожих на крысу-переростка. Ни одного похожего, одни индивидуальности. Весь смысл их существования свёлся к выживанию и поиску добычи. Мутанты не сбивались в стаи и истребляли друг друга.
Но от этого не было легче.
Обычный человек в схватке с чудовищем значительно уступал по всем параметрам. Оставалось только прятаться и ждать, когда эти уроды поубивают друг друга…
Первый год я прожил в страхе. В строительном вагончике у обочины шоссе в ста километрах от Москвы по Новорижскому шоссе. До того, как всё началось, здесь шёл ремонт дороги. А теперь тишина и покой.
Вернее сказать, были тишина и покой…
(Продолжение будет)
