Мэри проснулась в своей пустой, холодной комнате, когда за окном уже почти померкло солнце. В сумерках все вокруг казалось другим, было жутковато, но свет включать не хотелось. На ощупь девушка дошла до ванной комнаты, умылась, мельком взглянула на себя в зеркало, отражение не показалось ей привлекательным. Вздох. Усталость высосала всю красоту из глаз этой симпатичной девушки. Тусклый, пустой, лишенный жизни взгляд, бледные губы, измученное частой бессонницей лицо изуродовали, вернее, напрочь стерли молодость и желание жить счастливо. Сняв с себя пижаму, Мэри зашла в душевую кабину и включила воду. Тепло обволакивало ее тело, казалось, становится легче, настроение поднимается. Будто силы возвращаются, уходят все тревоги и переживания. Вдруг вода перестала течь. Расстроенная Мэри ударила кулаком по трубе, послышались противные булькающие звуки, внезапно струя ледяной воды ударила девушке прямо в лицо. Испуг. Вскрик. Падение. Придя в себя с жуткой головной болью, Мэри поняла, что поскользнулась, пытаясь отойти от потока холодного душа. На затылке была приличная шишка, волосы слиплись от крови. С трудом Мэри вылезла из ванны и укуталась в полотенце, ноги подкашивались, была дикая слабость, будто тело совсем измождено. Ужасная беспомощность. Стало страшно умереть в этой тихой темной пустоте. Открыв дверь ванной комнаты, Мэри зажмурилась от непривычно яркого света, неприятно резало глаза, все отдавалось в затылок, слабость волнами накатывала и тянула к полу. Прошло пару минут прежде, чем глаза привыкли к свету. В изумлении Мэри застыла, всматриваясь вперед как можно внимательнее, она не могла понять, что происходит, где ее привычная, мрачная комната. Перед ней был средних размеров холл со стойкой регистрации. Жуткая тишина, в которой даже дышать страшно, и полное запустение сжимали сердце в страхе. Ощущение чего-то неизбежного, неотвратимо болезненного заполняло душу постепенно, как болезнь, которая сжигает жизнь медленно и мучительно. Пыль и непроглядная тьма, смотрящая в проеденные временем дыры в выцветших шторах на окнах, будто были посланниками смерти, неким предупреждением о грядущей беде. Зеленоватый свет уже не казался таким же ярким, как в первые секунды, наоборот он дрожал, был тусклым, рваным, слабым, он почти не разгонял мрак, налипший на углы помещения. Три коридора были погружены в полную черноту, она была готова схватить и утащить в свои бесконечные глубины, если подойти ближе. Казалось, что эти проходы, плотно заполненные чем-то злым, нечеловечески жестоким, скрывали не только этот адский мрак, но и что-то очень важное… то, что Мэри должна была вспомнить. Такого ощущения не было раньше, страх, перемешанный с твердой уверенностью, что есть средство, которое избавит ее от этого кошмара. Где-то совсем недалеко громко хлопнула дверь. Девушка вскрикнула и зажмурилась, ожидая чего-то ужасного, но проходили минуты, во вновь повисшей тишине оставалась только тьма. Сердце билось слишком быстро, слишком громко. Стало тяжело дышать, воздух густел, давил своей бесцветной, безликой массой ужаса, заставляя лишаться разума. Металлический скрежет резанул слух, отбиваясь диким эхом о стены заброшенного мира. Невольно потекли слезы, зажимая рот руками, Мэри старалась не закричать. В центральном коридоре зажглась ближайшая к входу лампа, ее неровный свет вырвал из темноты инвалидное кресло, ржавое и перепачканное кровью. Кресло было повернуто сидением к темноте. Каждый нерв дрожал от набирающей невероятную мощь паники, слабость настолько захватила тело, что Мэри просто перестала его чувствовать, она будто срослась с полом, с этой свинцовой, мучительной, сумасшедшей реальностью. Послышался чей-то стон, полный отчаяния, боли, ненависти. Он растворился в тишине, оставив неприятный осадок печали в уставшем страдать сердце. Стон повторился, уже ближе, теперь можно было отличить шаркающие шаги. Кто-то приближался. Шаги и стоны стихли совсем рядом с выходом из коридора. Мэри напрягла зрение – «Ожоговое отделение».
«Что за бред?» - вертелось в голове. Страх еще больше сжал сердце.
Мрак стал гуще, и глаза, казалось, могли различить силуэт, стоящий перед инвалидной коляской. Чья-то забинтованная рука взялась за ручку коляски и повернула ее, с бинтов сочилась кровь. Жутко. Мерзко. Голова раскалывалась. Странные, непонятные картины мелькали перед глазами. Все как во сне. Мэри захлопнула дверь, надеясь, что этот кошмар исчезнет. Она села на холодный пол и разрыдалась. Истерика лишила ее остатка сил, нервная крупная дрожь еще пробегала по телу, но чувство безопасности постепенно успокаивало сердце. Свернувшись в комок, в абсолютной темноте и тишине, девушка провалилась в сон.
«Это всего лишь сон!»
