В один из декабрьских дней 2010 года, когда я направлялся на автобусную остановку, ко мне подошел мрачного вида молодой человек. В руках он держал нашу газету и какое-то письмо. После нескольких слов, произнесенных со странным акцентом, он передал мне конверт и так же неожиданно скрылся в соседних дворах...
В конверте лежало письмо от человека по имени Александр. Далее привожу его рассказ.
Сам я до 2002 года жил в Минске, где родился и вырос. Поскольку я был одаренным ребенком, родители меня отдали в музыкальную школу, где мой талант раскрылся мгновенно. Я с легкостью освоил все струнные инструменты. Но больше всего мне по душе пришлась скрипка. За год, часами прослушивая пластинки с записями, я освоил «Каприз» Никколо Паганини! Причем играл его идеально, один в один! Меня стали часто приглашать на городские мероприятия. Поскольку тогда же начались «лихие 90-е», моим родителям начали поступать предложения от «новых белорусов», называющих себя «новой шляхтой», чтобы я играл для них во время презентаций, пьянок и так далее... Несмотря на то, что в бывшем СССР вовсю шли перемены, у нас это сильно не ощущалось. Наверное, потому, что моими учителями были люди старой закалки... Это и повлияло на всю мою дальнейшую жизнь.
Совершенно случайно во время одного из уроков я узнал об Антонио Страдивари. Меня заинтересовал не столько он сам, сколько то, что его секреты до сих пор так и не были никем открыты. И я буквально «заболел»! Часами просиживая в библиотеках, я искал любую информацию, которая могла бы хоть на йоту приблизить меня к разгадке. Я не только запоем читал все, что попадало мне в руки, но и частенько расспрашивал своих учителей. За что жестоко и поплатился.
Однажды моя училка - дама, о которой говорили, что она видела живого Ленина, - поинтересовалась, чего это я все время расспрашиваю об этом мастере? А я возьми да и ляпни, что хочу разгадать его секрет... Моя фраза привела ее в такую ярость, что, прежде чем я успел опомниться, она рванула меня за ухо, потянув к директору. Когда мы дошли до его кабинета, мое ухо держалось на тонкой полоске кожи, а я сам истекал кровью. У директора последовала лекция о том, что я на себя много беру. На то, что меня сильно мутило от потери крови, никто внимания не обращал. Скорую вызвали, когда я потерял сознание. Ухо пришили, а для директора и «мучительницы», у которых были знакомства в милиции, все обошлось. Только следы, которые остались до сих пор, до конца моих дней будут напоминать об этом. С подачи этих людей меня исключили из пионеров (за месяц до того, как исчезли сами пионеры), а потом из музшколы... И это тогда, когда несколько лучших учеников должны были ехать в Москву на какое-то мероприятие, организованное иностранными спонсорами. Было очень обидно.
Позднее я узнал, что вместо меня поехал туда бездарный сынок этой ведьмы. Когда он начал игру, председатель жюри покрылся пятнами и улыбался. Такой фальшивой игры никто не слышал ни до, ни после этого выступления! В результате ни один из белорусов так и не попал в группу для поездки в Вену. Обвинили же во всем... меня! По их версии, когда я узнал, что он едет вместо меня, я сбежал из больницы, где лежал в хирургии, и этим сильно «расстроил» его. От этого он не смог нормально играть.
Когда началась серьезная травля, родители от греха подальше отправили меня к родственникам в Гродненскую область, где я и прожил до окончания школы. Но даже там я продолжал думать о секретах мастера. В Гродно я нашел человека, который ремонтировал музыкальные инструменты. Поляк Антон и дал мне начальные уроки по ремонту скрипок. С его помощью я не только освоил азы, но и сам сделал несколько первых скрипок... Честно говоря, первый блин был комом. Вы когда-нибудь слышали, как играет пустой ящик? Вот так играли и мои скрипки. Лишь после того как я перечитал огромное количество литературы и после экспериментов с разным деревом, я получил более приемлемый результат. Cпустя два года, когда я получил в подарок одну немецкую книгу, я многое понял. Оказалось, секрет звучания скрипки был не только в самом материале - дереве, но и в том, сколько времени перед этим дерево выдерживалось, как сушилось, чем пропитывалось. С того самого момента, как я применил полученные знания, качество моих инструментов резко улучшилось. Настолько, что я стал делать скрипки на продажу доставшимся в наследство от Антона инструментом. При этом на каждую из них я ставил собственное клеймо. Эти инструменты были оценены настолько высоко, что после того как две скрипки купили латыши, мне уже никогда не пришлось выносить их на местный рынок. За каждый экземпляр платили по 2-3 тысячи долларов, а новые инструменты покупались, едва только появлялись их заготовки. С появлением денег я продолжил исследования с новой силой. Усовершенствовал свою мастерскую. Однако изготовление инструментов на продажу забирало все свободное время, и некогда было заняться экспериментами. Надо было выбирать что-то одно. И мне пришлось расстаться со своей мечтой...
Вернуться к работе мне помог случай. Когда вместе с Юрисом - моим основным заказчиком, приехал некий Ганс. Походив по мастерской и опробовав мои скрипки, он долго цокал языком. Было видно, что моя работа ему понравилась. Когда мы разговорились, оказалось, что он тоже мечтал когда-то разгадать секрет итальянца. В итоге он не только предложил профинансировать мои работы, но и частенько устраивал закрытые аукционы для моих работ, сделав меня за короткое время весьма состоятельным человеком. Это и позволило мне серьезно заняться своей мечтой. Благодаря связям Ганса, я получил доступ к обширной библиотеке одного из музыкальных ВУЗов, что еще больше расширило мои знания, а также помогло мне найти информацию о том, как и из чего изготавливались струны во времена Антонио. Тогда же я смог побывать на родине великого мастера, в городе Кремоне, область Ломбардия, где не только многое узнал о жизни Страдивари, но и смог побеседовать с продолжателями традиций мастера. Они раскрыли мне еще несколько профессиональных секретов изготовления инструмента. Оттуда я привез один из рецептов лака, который был придуман самим мастером около четырехсот лет назад и который поныне используется.
С того же самого времени мне стали сниться странные сны. Будто в моей мастерской появлялся сам мастер и пристально наблюдал за моей работой. Особенно внимательно он наблюдал за тем, как я провожу опыты, пытаясь уловить его секрет. Иногда он смотрел на меня очень неодобрительно. А иногда оставался довольным. Я же тогда словно с ума сошел. Одновременно у меня в работе было несколько десятков инструментов, каждый из которых изготавливался по своему неповторимому «рецепту»! Испортить я ничего не боялся, только тщательно записывал всю технологию. А сам инструмент практически сразу «уходил» с очередного аукциона. Мне понадобилось почти пять лет, прежде чем я в один из дней, взяв в руки инструмент, услышал необходимое звучание. Это была такая же скрипка, как и у самого мастера! От неожиданности я покрылся холодным потом, я раз за разом перепроверял звуки и результат работы. Каждый раз это был тот же результат! Самое интересное, что, когда я рассказал об этом Гансу, он чуть разогнулся от смеха! И только когда зазвучала скрипка, жутко испугался. Это было полной неожиданностью. Единственное, что смущало его, как, впрочем, и меня, так это то, что сам инструмент не только выглядел совершенно новеньким, но и имел запах свежего лака. Естественно, такую скрипку выставить на широкую публику, а уж тем более продать коллекционерам, было практически нереально...
Эту проблему я решил только спустя полгода, когда отправился в Вену и побывал в тамошних реставрационных мастерских. Мне пришлось изучать все факторы, напрямую влияющие на старение скрипок. Оказалось, что виолончели старятся по-другому... К моему ужасу, звук, который я получил на новом инструменте при попытке его состарить, резко пропал! Совсем... Соорудив что-то вроде специальной печи или барокамеры, в которой нагрев сменялся холодом, и наоборот, я проделывал не одну сотню опытов, добиваясь сохранения первоначального звука. Тщетно! Через некоторое время я чуть было не начал биться головой в стену. Ну не идет, и все тут! А остановиться уже не мог...
От психбольницы меня спас... сон. В один из дней, когда я буквально падал от усталости на рабочем месте, я сел в кресло и немного расслабился. И уснул... Приснилось мне, как в мастерскую вошел Антонио и с укором оглядел мои работы. Только одну, которую я еще не отправил в свой агрегат, он осмотрел и одобрительно кивнул. Затем взял меня за руку и вывел на улицу, где шел страшный ливень. При этом он указал мне на деревья, которые мокли под дождем, на мокрые доски в углу двора и лакированную крышку от пианино, которую я взялся отремонтировать. Я оглянуться не успел, как он пропал.
Над разгадкой этого сна я бился еще около месяца, пока кто-то не упомянул в разговоре слово «влажность». И только тогда до меня дошло, чего именно не хватало в моем агрегате! Работал он, хоть и аккуратно, но «на сухую», отчего дерево и лак дубели, теряя свойства! Несколько раз, когда я передерживал инструмент, лак трескался. И когда я наконец стал регулировать в камере влажность, дело начало продвигаться. Мне понадобилось 72 попытки, прежде чем я смог получить желаемый результат! Следы старения нисколько не ухудшили звук, а цена скрипки стала повыше... В феврале 2009 года я создал опытным путем одну из скрипок, практически идентичную тем, что сейчас есть у многих виртуозов. Для того чтобы подтвердить подлинность инструмента, Ганс пригласил несколько известных независимых экспертов, которые в один голос и подтвердили ее. Причем, по их словам, это была одна из ранних работ Страдивари... После создания и проверки подобным образом второго инструмента первая работа была продана с беспрецедентными мерами предосторожности на закрытом аукционе, организованном моим партнером. Цена продажи составила более чем полсотни миллионов евро. Можете себе представить, что это был за инструмент!
Спустя пару месяцев я тщательно зашифровал все записи и спрятал их. Как и прежде, я иногда делаю скрипки. Только теперь скорее для души, чем для заработка. Возможно, когда-нибудь я сделаю еще один инструмент, используя секреты старого мастера. И сейчас я могу с полной уверенностью сказать только одно: секрет Страдивари раскрыт!
