Было уже за полночь, и лесная чаща выглядела особенно дико и нелюдимо. Громадные черные ели высились, устремляя острые верхушки к звездному небу, луна тускло освещала дикие заросли и толстый ковер опавших иголок и мха, покрывавший землю. Лесная тишина не была абсолютно безмолвной и распадалась на тысячу разных звуков: здоровенные старые деревья негромко шумели и скрипели, изредка вскрикивал или выл в темноте какой-то зверь.
В таком месте меньше всего ожидаешь встретить человеческое жильё. Но в этом лесу, в самой его дикой и заросшей сердцевине, стоял небольшой дом. Он был покосившимся, ужасно старым. Стены и крыша носили следы множества тщетных попыток привести жилище в более благоустроенное состояние.
В ночной тьме дом выглядел бы давно покинутым, если бы не тусклый свет, лившийся из небольшого окошка и щели под дверью.
Сейчас в доме находились двое. За грубо сколоченным столом сидел молодой парень в одежде, по которой наметанный глаз мог бы опознать в нем спортивного туриста. Объемистый рюкзак парня был пристроен на лавке неподалеку.
Второй, на вид пожилой неопрятный мужчина, заросший внушительной бородой, хлопотал у небольшой газовой плитки, работавшей от баллона со сжатым газом. Мужик не внушал доверия туристу, но, к сожалению, особенного выбора тот в данный момент не имел.
- Сейчас уже и ужин поспеет... Ну, как зовут-то тебя? И как угораздило, а? - мужичок снял с плитки плошку с каким-то густым варевом и плюхнул ее на стол перед туристом. Тот набросился на еду, не обращая внимания на странноватый вид. Тем более, что пахла похлебка вполне съедобно. И даже аппетитно, особенно после целого дня пути.
- Андрей, - не слишком внятно прочавкал парень.
- А меня, стало быть, Ильёй Лексеичем кличут. Ну, будем знакомы.
- Будем, - на этот раз Андрей произнес фразу внятно, сумев оторваться от похлебки. - Вероятно, я где-то заблудился. Должен был до города добраться до темноты, а тут заплутал. И еще раз огромное вам спасибо, Илья Алексеевич. Мало кто вот так среди ночи пустит незнакомого парня заночевать. Да еще и накормит.
Мужик сел напротив Андрея и наблюдал за тем, как тот ест.
- Да брось, - отозвался он и улыбнулся. - Когда я человека выручу, а когда и он меня. Хорошо, когда люди друг другу помогают. В городах ваших что-то всё меньше я такого наблюдать стал, вот и сбежал оттудова.
- Совсем отношений с цивилизацией не поддерживаете?
- Нет, совсем не могу. Балованный я, родился в городе и вырос. До настоящих отшельников мне далековато. В соседний городишко изредка мотаюсь за продуктами, да с людьми словом перекинуться.
Так они беседовали, пока Андрей не стал клевать носом. Гостеприимный хозяин уложил его на своей постели в соседней комнатушке-спальне, а сам устроился на лавке в обеденной. Он потушил свет, и одинокий домик в лесной глуши погрузился во тьму.
Было еще темно, когда в доме, до того объятом тишиной, тихонько скрипнула половица. Илья Алексеевич почти бесшумно крался в спальню. Он знал по опыту: в предрассветный час сон бывает самым крепким, особенно у человека, проведшего целый день в дороге.
Мужичок неслышно проскользнул в комнату и встал у кровати. Тускло блеснуло лезвие небольшого ножа - простого кухонного, для разделки мяса. Хозяин избушки широко замахнулся, но получил внезапный и резкий удар в живот, заставивший его сложиться пополам. Нож выпал из разжавшихся пальцев и гулко звякнул о дощатый пол. Турист проворно вскочил с постели и наградил мужика еще одним неслабым пинком, так что тот не устоял на ногах и тяжело грохнулся на пол, попутно приложившись головой о небольшую тумбу.
Андрей еще несколько мгновений стоял неподвижно в полной темноте, ожидая действий от хозяина дома. Всё тело было напряжено, кулаки сжаты, а сердце бешено билось. Турист был чертовски благодарен своему инстинкту самосохранения, который подсказал не смыкать глаз всю ночь. Андрей стойко боролся со сном, заглотав несколько таблеток кофеина, и сумел не заснуть до появления Ильи Алексеевича. В этом доме путнику с самого начала было не по себе.
Немного успокоившись, Андрей извлек из-под подушки заранее припрятанный там фонарик и посветил на неподвижно лежащее тело. Под головой мужика растекалась густая тёмная лужа, и парень бросился осматривать пострадавшего. Признаков жизни не наблюдалось.
Андрей витиевато выругался. Вот ведь, старый черт. Куда полез, на молодого-то! Впрочем, Андрей не сомневался, что Илья Алексеевич уже не раз успешно проворачивал свои черные делишки: очень уж уверенно пробирался он в спальню.
Потратив на эти невеселые размышления несколько секунд, турист подхватился, забрал из-под подушки еще и подготовленный небольшой нож, осторожно переступил через всё увеличивавшуюся лужу на полу и помчался собирать вещи.
Проблемы молодому человеку были отнюдь не нужны, и потому он решил покинуть избушку и никому не сообщать о происшествии. Мужик явно был сам во всём виноват, а он, Андрей, возможно, спас других людей, которые в будущем могли бы заночевать у жуткого отшельника. По крайней мере, так убеждал себя турист, складывая вещи в свой объемистый рюкзак.
Пребывая в серьезном стрессе, молодой человек старался особенно не задумываться о происходящем. Сконцентрируйся он на мысли, что его только что хотели убить, а он сам впервые в жизни убил человека - так и провел бы в оцепенении всю оставшуюся ночь, а может, и следующий день.
Потому он и сконцентрировался на простых и механических действиях: сначала уложил вещи в рюкзак, а затем решил обойти избушку в поисках припасов, которые можно было бы захватить с собой.
С полочек обеденной комнаты в рюкзак перекочевало немного еды и воды. Часть стены напротив двери в спальню была завешена толстым ковром, и Андрей, повинуясь какому-то наитию, заглянул за него. Там находилась дверь. Андрей колебался: ему очень хотелось покинуть злополучную избушку в лесной глуши прямо сейчас.
Дверь негромко скрипнула, и турист вошел темное помещение. Посветив фонариком вокруг, он обнаружил, что находится в небольшой комнатке, стены которой заставлены полками с самыми обычными банками консервов - и с мясом, и с овощами, и с фруктами. «К войне он, что ли, готовился», - мимоходом подумал Андрей и двинулся к противоположной стенке, где в полу виднелась дыра. Там ступени уходили вниз, вероятно, в погреб. Парень почувствовал дуновение воздуха, поднимавшегося из погреба. Воздух был сырой, прохладный и вонючий.
Ветхие ступени поскрипывали под тяжестью молодого человека. Андрей спускался довольно долго и однажды едва не скатился по ступеням, поскользнувшись: чем дальше он шел, тем более сыро и холодно становилось. Наконец он шагнул на каменную плиту и почувствовал, что оказался в достаточно просторном помещении. Увеличив мощность фонарика на максимум, парень посветил вперед, осматривая комнату.
Просторный широкий зал имел очень низкий потолок: Андрею едва не приходилось пригибаться. Стены и пол были выложены ровными каменными плитами. В центре помещения свет фонаря выхватил из темноты круг, четко вычерченный на сером камне, а также что-то темное, находившееся внутри. Молодой человек подошел поближе, к самой границе круга.
Оказалось, что он не просто нарисован, а выполнен затейливой вязью линий, букв и геометрических фигур, очень мелких и искусно вычерченных, так что все они укладывались в четкую единую линию-окружность. Андрей приподнял брови в удивлении. Затем он перевел луч фонаря в центр круга и посмотрел на то, что там находилось. То, что находилось в центре круга, тоже посмотрело на Андрея.
Турист сидел под стеной и нервно хихикал, наблюдая за отчаянными попытками чего-то покинуть пределы круга, вычерченного на полу комнаты. По-видимому, символы служили для этого надежной преградой, и оно только беспорядочно билось внутри. По виду это было похоже на здоровенный ком черной грязи с беспорядочно появлявшимися то тут, то там глазами и ртами разных размеров и форм. Оно билось, чувствуя Андрея, а тот сидел, завороженно уставившись, и не мог пошевелиться. Луч фонарика, который парень выронил, когда отшатнулся, выхватывал из темноты черную копошашуюся массу.
Неизвестно, сколько времени прошло в таком положении, но внезапно турист очнулся от оцепенения и понял, что ему следует убираться отсюда. Он попытался подняться, но случайно оперся рукой на что-то выпуклое и чуть не упал. Это была небольшая шкатулка. Андрей, не раздумывая, открыл ее и извлек наружу лист бумаги, ужасно старой и жухлой. Выглядел лист не на один десяток лет.
Андрей отважился на вылазку к краю круга и смог вернуть себе фонарик. Черный сгусток, отделяемый от него невидимой стеной, затрепыхался и отрастил несколько зубастых ртов, которые тут же заклацали впустую. Стоило Андрею отойти, рты пропали, и масса отрастила себе большой глаз с красноватыми прожилками, который принялся внимательно наблюдать за человеком.
В ярком свете луча турист прочел неровные буквы, нацарапанные выцветшими чернилами: «Если читаешь - я убит. Теперь он твой. Защита слабеет. Скармливай трупы. Иначе он вырвется. Тогда всему конец».
Крупная градина холодного пота выступила на лбу парня и шлепнулась на жухлый лист.
На оборотной стороне листа значилась приписка, написанная уже другим, еще более корявым почерком. «Лучше некоторые, чем все».
