Я человек весьма вспыльчивый, не раз уже ссорился с людьми, которые были мне дороги, а из-за своей гордости не мог сделать хоть шага навстречу к примирению. Так сужался мой круг общения, постепенно превращая меня в затворника. Может, я разочаровался в людях, а может, в себе, но со временем я стал покидать дом только для того, чтобы сходить в магазин, благо современные технологии позволяют работать удаленно, а примерно раз в месяц я выползал в бар, что неподалеку от дома, где сидел с грустным видом над стаканом виски и ругал себя за то, что ни с кем не могу познакомиться. Я хотел, но я боялся. Боялся того, что все равно неизбежно будет ссора, после которой я останусь один и уйду в недельный запой.
Та суббота ничем особо не отличалась: вечером я пошел в бар, где тихо ненавидел себя и свою гордость за то, что я не могу элементарно попросить прощения, если не чувствую себя виноватым, а виноватым я себя чувствую очень редко. У моего столика частенько пробегала симпатичная темноволосая официантка, то и дело подливая мне опустошающий кошелек и голову напиток, вокруг все сидели с друзьями, общались, смеялись, пары сидели в обнимку, наслаждаясь хорошей музыкой, игравшей в этом баре и атмосферным полумраком... А я завидовал. Я завидовал им и ненавидел себя, за то, что мне некого обнять, не с кем посмеяться, даже просто поговорить не с кем.
Когда официантка подошла очередной раз, она протянула мне сверток, сказав, что мне это передал мой друг. Я впал в ступор. У меня была мысль, что это ошибка, но вряд ли тот, кто мне это передал, не убедился бы в том, что посылка нашла адресата. Я спрятал ее в карман, решив развернуть дома.
Передо мной на столе лежал сверток. При свете домашней лампы я его мог хорошо разглядеть. Обычная желтая бумага, которая обычно и используется для небольших посылок, на ней пара темных капель непонятного происхождения. Я открыл и отпрянул: в свертке лежал палец. Самый настоящий человеческий мизинец, обмотанный какой-то бумагой. Дрожащими руками я развернул и прочитал записку: "Давай мириться?". Перед глазами поплыл туман, глаза стали закрываться, а сознание - покидать меня. Я отошел от стола и упал на кровать.
Очнувшись, я не понял, где я нахожусь: это было похоже на темное круглое помещение с шершавыми бордовыми стенами, от стула, к которому я был привязан, шили синие лини в разные стороны, по которым пробегали странные более яркие шары такого же цвета, уносясь к стенам, на мгновение освещая их, а затем исчезая. До меня доносились разные звуки, голоса... Звучали глухо и невнятно, но кое-что было все-таки можно разобрать. Женский плач, другая женщина что-то кричала, будто пытаясь что-то доказать, мужчина угрожал убийством, был слышен плач ребенка. Казалось, все негативные эмоции всех людей мира были отражены в этих голосах. Вот только одно но: мне эти голоса казались знакомыми, несмотря на их приглушенность. Я сидел привязанный к стулу и ничего не мог поделать, в то время как звуки становились громче, сливаясь в один сплошной звуковой поток злости, гнева, отчаяния, мне казалось, что голова сейчас лопнет, но, когда громкость стала почти невыносимой, голоса стали стихать, постепенно превратившись в едва заметный фон. Синие линии вдруг покраснели, усилив свое давление на мою психику, а импульсы, которые тоже побагровели, начали бегать с большей скоростью. Раздались громкие шаги. Ко мне шел, казалось, обычный человек. Джинсы, свитер, капюшон, вот только под капюшоном тьма, а глаза святятся, как две ксеноновые лампы.
- Ну что, давай мириться? - тьму под капюшоном разрезала светящаяся, как и глаза, улыбка.
- Кто ты? Где я?
- Оу, потерпи, всему свое время, дружище. Скоро ты сам все поймешь.
- Чего тебе надо?!
- Самую малость. Прости самого дорогого человека в твоей жизни. Помирись.
- У меня нет дорогих мне людей! Я вообще их всех ненавижу!
- Прямо-таки всех? - голос был абсолютно спокойным, и тоже звучал как-то знакомо. Но на тот момент кроме "знакомо" я не мог ничего больше сказать.
- Абсолютно! - Я все еще паниковал, даже не пытался вспомнить, чей это был за голос, и где я слышал голоса, которые звучали до прихода этого человека.
Человек подошел ближе, снял капюшон и я все понял. Я понял, где я, кто передо мной, зачем это все затеяно... Передо мной стоял я сам, вернее, мой образ, плод моего воображения, принявший мою форму. Все это время я был у себя в голове! Это всего лишь сон! Осталось только проснуться.
- Я же говорил, что ты все поймешь. - Ксеноновая улыбка снова рассекла копию моего лица. - Ну так что, мир? Простишь меня - простишь себя.
- Я давно уже простил себя. Нельзя себя ненавидеть только за то, чем ты являешься.
- Верно. Ну что, мир? - Он протянул мне мизинец, я протянул свой в ответ. Какой теплый и наивный жест примирения, который сразу переносит мои мысли в детство. Обидно, что в этот раз такого не было: острая боль пронзила мою руку, я закричал, на глаза начали наворачиваться слезы, в носу забулькало...
- Это чтобы быть уверенным в твоей искренности, - сказала моя копия, помахав моим мизинцем у меня перед носом. Из места, где был палец, ключом била кровь. Нескончаемый поток крови начал затапливать помещение, а оно, в свою очередь, сужалось, поднимая уровень крови.
- Ладно, мне пора. Приятного плавания, дружище. - Он на прощание сверкнул мне улыбкой и, хлюпая ногами по болоту моей крови, ушел прочь, оставив меня одного. Уровень бордового болота продолжал подниматься с такой скоростью, что я даже не пытался понять, откуда во мне столько крови. Но когда он дошел до моего носа - я наконец-то проснулся.
Я сел на диване, вздохнув с облегчением. Сон, всего лишь сон, хоть и кошмарный. Яркий свет бьет в окно, за стенкой соседи громко наслаждаются обществом друг друга, кошка чем-то чавкает на столе. Вспомнив, что вчера ее не покормил, подошел и похлопал по спине, как я обычно зову ее за собой, она подняла голову, держа в зубах мизинец. Я обомлел, посмотрел на руку. Так и есть. У нее в зубах мой мизинец. А на руке на его месте красовался какой-то обрубок. Крови не было, просто ровный пенёк, затянутый кожей.
Прошло несколько лет. Моя жизнь наладилась, ссориться я стал меньше, мириться стало легче, у меня появилась прекрасная девушка, с которой мы живем душа в душу. Я даже нашел себе нормальную работу и стал чаще выходить в люди. И в том самом баре мы теперь сидели в обнимку. Мы с ней хорошо друг друга знали, но я никогда ее не спрашивал, что случилось с ее мизинцем, как и она не спрашивала о моем...
