Разбрызгивая по мостовой грязь и громко громыхая, по улице катилась роскошная карета. Мэри сдавленно охнула и отскочила в сторону, прикрываясь плетеной корзиной, но не успела - карета проехала в миллиметре от девушки, и узор из сотен капелек грязи осел на блеклом платье. Мэри посмотрела вслед уезжающей карете.
- Гляди, Луиза. Сам король поехал, - злобно процедила она, стараясь очистить подол платья от грязи.
Луиза - миниатюрная, хрупкая девочка - согласно кивнула.
- Все убегают, - небрежно проронила она, глядя на тихую мостовую. Еще вчера по ней катились чуть ли не все кареты города, спеша уехать из зараженного Лондона. - Почему и нам нельзя? - с мольбой в голосе спросила она.
- Не выпустят нас, - Мэри скривила губы в легкой усмешке, но было видно, что за ней прячется тоска. С тех пор как умерли их родители, пораженные чумой, Луиза узнала сестру достаточно хорошо, чтобы угадывать ее эмоции. - Без этой бумажки... сер-ти-фи-ка-та, - по слогам произнесла Мэри, подхватывая сестру под руку и направляясь дальше по улице, - без нее нам не выбраться.
- А зачем нам бумажка? - спросила Луиза, подбирая подол платья.
- Эта бумажка... сер-ти-фа... бумажка, - твердо произнесла сестра, решив не мучиться с трудным словом, - она подтверждает, что мы здоровы и не заразим чумой жителей окрестных земель. А взять нам ее не у кого...
- Ага. Все хорошие лекари померли, а плохие разбежались. Погоди, - Луиза остановилась, - у кого король бумажку взял?
- Так-то ж король, девочка, - прошелестел откуда-то незнакомый голос. Луиза обернулась и вздрогнула - очертания кареты, стоявшей рядом с ними, смутно напоминали труповозку, на которой забирали умерших от чумы жителей Лондона. Их свозили за город и укладывали в гигантских общих могилах.
Из кареты выглядывала женщина в черном платье и вуали, закрывавшей лицо.
Луиза могла поклясться, что на губах у нее играет плотоядная ухмылка хищного зверя.
- Здравствуйте, - поздоровалась Мэри, протягивая руку.
Незнакомка не ответила на рукопожатие, высокомерно приосанившись в карете и обводя улицу взглядом.
- Как ты смеешь, холопка, разговаривать с доброй леди, подарившей церкви три алтаря для молитв Господу! - прогудел еще один голос.
Мэри круто развернулась, взвихрив подол платья, всё еще густо обляпанный грязью. За ее спиной стоял закутанный в черный балахон священник.
- А, отец Герман, - мягко сказала Мэри. - Говорите, три? Аж три?
- Ну да, - смутившись, пробормотал священник. - Те, наши, на переплавку пошли... Новый лекарь из Франции приехал, так он золотом да серебром лечит...
- Да, это поистине добрая леди! - пропела Мэри, оглядывая карету. - Сколько народа она желает спасти, понадеявшись на самообман! Вы, отец Герман, круглый дурень! Обманываете людей, лжете народу, внушая им ложные надежды... И не вы одни!
Луиза вмиг поняла, о чем говорит сестра. Подобными объявлениями ныне пестрел весь Лондон. "Новый лекарь из Германии выходил более ста человек!"; "Во время прошлогодней чумы сестра Мария излечила многих!"; "Изобрели новое лекарство от чумы, доселе не виданное!". Люди отдавали золото, серебро, детей продавали... Лишь бы спасти себя от заразы! И всё равно погибали.
- В силе Господней сомневаешься? - грозно спросил священник. - Да знаешь ли ты, что давеча я молился Господу Богу за молодого пастора? И он, услышав мои молитвы, встал с постели и возблагодарил силу Господню и меня, верного слугу его...
- А ночью помер, - равнодушно сообщила Мэри, переводя взгляд с невозмутимо-спокойной "доброй леди" на разгневанного священника.
Известие, похоже, его шокировало.
- Как помер?
- Взял и помер, - начиная сердиться, ответила девушка. - От чумы. Уже увезли его на труповозке. Луиза, пойдем. А вы одежду хорошенько продымите, - велела она священнику.
- За своей последи, - буркнул отец Герман, провожая взглядом сестер.
- У самого-то грязь под ногтями какая - видать, там вся чума Лондона прячется! - послышался нахальный ответ Мэри.
- Ошибается девочка. Чума прячется совсем не там, - прошелестела дама в карете.
Белые лошади, похожие на привидений, покатили карету по мостовой. Священник направился следом.
Мэри, всё еще продолжая сердиться, волокла сестру по грязи.
Неожиданно она остановилась, не сводя испуганного взгляда с чего-то черного, сидящего посреди дороги.
- Что там? - спросила Луиза, высовываясь из-за плеча сестры и тут же отпрыгнув назад. - Крыса!!! - завизжала она.
Действительно, посреди мостовой сидела большая крыса, покрытая бубонными нарывами. Ехидно прищурив глазки, она оглядывала девочек. Затем, словно приняв для себя какое-то решение, медленно направилась к ним. Мэри попятилась, прикрывая сестру. Крыса неуклонно надвигалась, заставляя девочек отходить все дальше и дальше. Вдруг Луиза уткнулась спиной в каменную стену, в панике обернулась...
- Тупик, - обреченно пробормотала она. Крыса придвинулась ближе... Луиза вжалась лопатками в стену, с ужасом в глазах следя за тем, как их с сестрой буравят красные огоньки крысиных глаз. Из темноты выходили всё новые крысы, потихоньку окружая девочек.
Вдруг мрака вынырнул горящий факел, а следом за ним и его обладатель всё тот же священник.
- Отец Герман? - удивленно спросила Мэри, позабыв о страхе.
- Пусть я с вами был необходителен... это не дает мне права бросить на произвол судьбы главную знахарку Лондона! - воскликнул священник, размахивая факелом и пугая крыс. Мэри зарделась от похвалы.
Одна за другой крысы исчезали в темноте и с визгом разбегались по подворотням. Шубки на них горели. Священник удовлетворенно кивнул и собирался было загасить факел.
- Не надо, - тоненько пискнула Луиза, - вдруг они вернутся?
Отец Герман пожал плечами и высоко вскинул факел над головой.
- Куда направляетесь хоть?
- В дом пекаря, - ответила Мэри, - помочь надо.
- Для благого дела ничего не жалко, - усмехнулся священник, выводя девушек из подворотни на старую мостовую, по которой ехала карета "доброй леди". - Отсюда сами дойдете?
- Да, благодарствуем, - ответила Луиза. - Одежду-то продымите! - крикнула она вслед удаляющемуся Герману.
Священник коротко хмыкнул и скрылся.
Дверь, помеченную красным чумным крестом, открыла жена пекаря, выглядевшая на удивление бледной и молчаливой. Мэри и Луиза вошли в дом, оглядываясь по сторонам. Пекарня освещалась довольно тускло - огнем из небольшой печурки, на которой делался хлеб. В углу стоял деревянный стол со стульями, за, которым двое ребятишек лет шести уплетали калачи. Наверх вела шаткая лестница, грубо сколоченная из древесины.
- Там? - почему-то шепотом спросила Мэри, кивая на лестницу. Женщина кивнула, сотрясаясь от рыданий. Луиза утешающе погладила ее по голове, как это делала мама. До того, как слегла.
Мэри поднялась по лестнице и вошла в спальню. Пекарь полусидел-полулежал на кровати, черпая ложкой жиденький рассол.
- А, Мэри. Здравствуй, проходи, - обрадованно воскликнул пекарь. Мэри потопталась в дверях и шагнула в комнату.
Тьма в углу комнаты подернулась, завихрившись и из нее, как сгусток мрака, выступила та самая "добрая леди". Вблизи она выглядела еще страшнее. Кожи почти не было видно - на ней было надето длинное черное платье до пят, на руках перчатки, а на лице густая вуаль. А за ней повалили крысы, крысы... Пекарь с ужасом в глазах посмотрел на даму. Она медленно прошла к кровати пекаря и... сняла вуаль.
Мэри готова была вопить от ужаса, но ее словно парализовало. Под вуалью оказалось женское лицо, полностью покрытое гнойными нарывами и чумными волдырями. Она беспомощно наблюдала за тем, как дама склонилась над пекарем и с нежностью провела рукой по его щеке. Нарывы на коже пекаря надулись и лопнули, открывая кровотечение вперемешку с гноем. Вскоре его безжизненное тело упало на кровать.
- Ты должна понять, девочка, - свистящим шепотом произнесла дама, оборачиваясь к Мэри, - всех тебе не спасти! Я заберу душу пекаря, его жены и детишек... А ты будешь бессильно наблюдать за тем, как Владычица Чума уничтожает Лондон, опустошает его... И в конце, когда останешься лишь ты, я приду за тобой...
Внезапно в комнату влетела Луиза, размахивая тем самым факелом, которым священник отпугивал крыс. Издав воинственный клич, она метнула факел в Чуму. Раздался протяжный вопль. Факел погас и стукнулся об пол, а огонь с него перекинулся на Чуму. Крысы завизжали и стали поспешно исчезать во тьме, стараясь загасить огонь. Легко занялся деревянный пол, загорелась крыша... Спустя несколько минут второй этаж пылал, охваченный ярким пламенем. Луиза схватила Мэри за руку и потянула вниз. Первые куски горящих досок упали на первый этаж. Сестры выбежали на улицу и тут...
- Жена пекаря... и дети... они... там остались! - завопила Мэри, бросаясь в горящий дом.
- Нет, Мэри, не надо!
Луиза попыталась ухватить сестру за рукав платья. Раздался треск рвущейся ткани и в руке Луизы остался кусок рукава. Мэри исчезла внутри.
Шестилетний мальчуган сам бросился Мэри на руки. Девушка подхватила его.
- Где мама? - спросила она. Мальчик указал рукой в сторону окна.
- Там! Они с Джейн уже вышли...
Мэри послушно бросилась к окну и попыталась отодвинуть задвижку. Упрямый шпингалет поддался и девушка с мальчиком выскочили наружу.
Луиза шла через силу, заставляя себя перебирать ногами. Рядом в таком же темпе пыталась идти Мэри.
- Давай отдохнем! - взмолилась Луиза. Мэри согласно кивнула и девушки без сил упали на мостовую. На несколько минут воцарилось молчание.
- Ты же понимаешь, что мы не убили Чуму? - наконец спросила Мэри. - Она вернется в Лондон, пока кто-нибудь не истребит ее навсегда.
Луиза вздохнула:
- Понимаю... Но мы спасли семью пекаря. Жаль, его самого уже нет.
- Да, - печально кивнула Мэри, - утром за ним приехала труповозка. Идем. До захода солнца надо еще домой дойти.
Луиза поднялась на ноги и оглянулась на Лондон. Те люди еще не знают, что их избавили от чумы, пусть и на время. Чума обязательно вернется и найдется кто-то другой, кто одолеет ее.
И все-таки, при мысли, что именно они освободили Лондон, Луизе стало чуточку лучше.
