…Беда не приходит из ниоткуда. Чаще всего она является результатом длительной цепочки событий, в которой каждый случай, каждое происшествие влияют на следующий поступок, и в итоге казавшееся в самом начале незначительным становится, как снежный ком в лавине, все более массивным, и глядишь, – проблемы уже окружили тебя с ног до головы. И дьявол здесь играет далеко не последнюю роль.
Впрочем, Егор все равно не понимал, откуда ему в голову приходят подобные вещи. Сборная России по хоккею только что проиграла американцам, и он был совершеннейше уверен, что здесь не обошлось без сглаза. Или водки.
Из крана в соседней комнате медленно капала вода. Кап-кап, кап-кап, кап-кап… А ведь она не просто так капала. А очень даже ритмично, словно сама Рианна записывала под эту капель свой новый RNB-трек.
Дед тряхнул головой, и шелест падающего на землю седого волоса наполнил собой комнату.
В дверь постучали.
- Да? – в голосе Егора послышалось легкое вибратто.
- Это свои, дед! – раздалось снаружи, и дед обмер. Голос говорящего был наполнен такими оттенками злобы, которые он имел обыкновение слышать лишь от бабушек в деревенском автобусе, коим не уступал место.
«Свои...» - подумал про себя и для себя дед. – «Как же».
- Живым я вам не дамся, твари! – с этими словами дед резко вскочил и, молниеносно отхлебнув чаю из кружки, быстрым движением откусил пирожок, приготовленный бабкой к вчерашнему обеду.
- Выходи, дед! Поговорить надо! – пришелец шипел, словно сам дьявол решил отомстить деду за все его деяния.
- Не о чем нам с тобой говорить, нечисть! – дед ликующе поднял чашку с чаем над головой, но, видимо, в избе возникла турбулентность от его движений, и чай изящным водопадом устремился прямо на пол. Егор перевел угасающий от отчаяния взгляд на мокрый пол и узрел там Барсика, который осторожно нюхал пролитый на пол напиток, прикидывая степень возмущения убиравшей избу бабки.
- Мохито мне в водку, если старый хрыч не откроет, мы сломаем дверь! – грубый, как вахтер в общежитии, голос из-за двери заставил Егора опомниться от увиденного. Он медленно повернулся к двери.
Они загнали его в угол. Оружия не было, батюшки тоже. Выход был один.
Приложив руки к губам рупором, дед прокашлялся и нараспев начал: «О боже, какой мужчина…»
За дверью послышался легкий мат.
Егор продолжал: «Я так хочу от тебя сына…»
Мат за дверью стал тяжелей.
Дед решил не останавливаться: «И я хочу от тебя дочку…»
- И точка, и точка! – допела входящая в комнату бабка.
Мат за дверью перешел в стадию хэви-метала. Затем, после третьего куплета, теперь в три раза более злобный голос произнес:
- Все! Я ломаю дверь!
Времени на раздумья не оставалось. Егор одним рывком открыл дверь, плеснул чаем наружу и тут же запер ее обратно. Послышался дикий вой (для людей моложе 60 и не имеющих проблем со слухом раздалось дикое визжание), и дверь содрогнулась от мощного, но явно неосознанного удара.
Бабка испуганно завопила:
- Кто это, Егорушка?
Егор медленно повернулся к ней. Его вид был ужасен: рубашка взмокла от чая, некогда роскошные кудри поблекли (впрочем, это продолжалось последние двадцать лет), а отблески в глазах вызывали у бабки непреодолимое желание наварить Егору борща.
- Это слуги Дьявола… Они хотят установить контроль за нашей избой. – Егор явно не шутил. Впрочем, когда он шутил явно, это все равно выглядело неявно.
И тут дверь содрогнулась. Раз, второй… Бабка испуганно попятилась назад, и сила гравитации потянула ее к земле.
Егор приложил руку к кружке, встал во весь рост и приготовился встретить гибель с честью и чаем.
И тут за дверью послышалось странное. Глухие и звонкие удары, стоны, анекдоты… А затем все стихло.
Дед осторожно подкрался к двери. Осторожно схватил дверную ручку. Осторожно уронив чашку с чаем на пол, осторожно приоткрыл дверь…
…Двор перед домом был озарен светом и навозом. Повсюду валялись счетчики для горячей и холодной воды, посреди двора стоял батюшка с огромной доской, и, опершись на нее, жевал зубочистку.
- Они больше не вернутся, Егор – сплюнув зубочистку на землю, батюшка перехватил доску поудобней, и, закинув ее на плечо, повернулся к деду спиной и задницей в том числе. Сделав шаг к калитке, он произнес:
- Они больше не вернутся… никогда… -
- Но что ты сделал с ними, Порфирьич? – в вопросе деда слышались страх и недовольство правительством.
Батюшка улыбнулся, и, не говоря более ни слова, шагнул за калитку, пафосно наступив в кучу дерьма.
А где-то далеко, в заграничной Америке, в лучах заходящего на Манхэттене солнца, которые окрашивали небоскребы в непередаваемый цвет заката, на пятом этаже старого ветхого домишки в местном гетто выводил свои трели Джастин Бибер…
