Вечер опускается незаметно. Багровый диск солнца скатывается к горизонту, и все окрашено в мягкий красный свет. Раньше он напоминал мне цвет крови, сейчас это прошло. Иду мимо домов и дворов. Я люблю это время дня. Люди идут домой с работы, старушки у подъездов на лавочках обсуждают молодежь, старички за столами забивают вечного "козла", а их внуки и внучки носятся сломя голову вокруг, роются в песочнице. Все умиротворенно и пасторально. Ксюнчик тоже, когда-то бегала со своими друзьями во дворе, а ее дед сидел за столом и стучал костяшками домино.
Дома почти кончились. Кладбище находится чуть далее от больших домов. Иду туда. Там похоронена моя дочка, моя Оксанка.
Нахожу ее место. Его я, наверное, найду и с закрытыми глазами в темноте. Стела из красного гранита, ее фотография. Тут она веселая и красивая как всегда. Эту фотографию мы делали на линейке в первом классе. Уже зацвели цветы на могилке. Ее любимые тюльпаны, нарциссы и ландыши. Возле ограды кусты сирени. Присаживаюсь возле памятника и разговариваю с ней.
Когда она была с нами, мы каждый вечер садились у нее в комнате и рассказывали, что произошло и что сделали за день. Теперь она ушла, но традиция осталась - я прихожу к ней и говорю с ней. Запах цветов и сирени дурманит голову. Когда ее хоронили, была зима....
Она шла из школы домой. Веселый, беззаботный ребенок, идущий домой похвастаться очередной пятеркой. Тогда погода была переменчивой, то тепло то мороз. Днем раньше выпал снег, но он быстро растаял и замерз ночью. Дороги сковал лед. Молодой водитель потерял управление на повороте и вылетел на тротуар. Где шла моя дочь. Капотом машины ее вмяло в забор. И ее не стало. Водитель попал под суд, мы не выдвигали никаких требований и не присутствовали там. Все равно дочь не вернуть, а деньги мне не нужны. Пусть он живет.
После похорон жена отрешилась от всего. Она долгое время лежала в больнице, отходила от нервного срыва. Я? Я жил дальше. Всегда считал, что слезы не помогают. Надо жить дальше, а не плакать и страдать. Ксюньки больше нет, и я уже ничего не исправлю. Мне осталось только заботиться о жене, которую я люблю, и ходить на могилу умершей дочери.
Саша, моя жена, не вынесла потери единственной дочери. Она стала общаться с медиумами, гадалками и тому подобными личностями. В конце концов, нашла какую-то секту, коих развелось великое множество в наших краях, и стала пропадать на их сходках и собраниях. Сначала я пытался ее образумить, вернуть в лоно родной церкви, пусть лучше ходит в православный храм, общается с батюшкой, но, поняв безрассудность и бесполезность своих действий, оставил все как есть. Жалко ее. Она молодая, красивая, я ее люблю, для нее потеря ребенка стала невосполнимой утратой. Как и для меня. Но мужчины не плачут. Они огорчаются.
На сегодня новости кончились, темнеет, и кладбище скоро закроют. Раньше боялся ходить возле кладбища в темноте, детский страх преследовал всю жизнь. А теперь мне все равно, страшнее потери дочери уже ничего не будет. Иду домой по тому же маршруту. Уже темно и все разошлись по домам. Дети или спят или доделывают уроки, их родители разговаривают на кухне, смотрят телевизор. Меня ждет пустая квартира, холодный ужин и тоска.
Темнота и почти нежилой запах квартиры. Прохожу в комнату, бросаю на стол ключи. Хм, странно, на столе лежит конверт, без подписи, без адреса. Просто конверт. Как он здесь очутился?
Вскрываю. Прочитав первые строчки, опускаюсь в кресло и сижу не двигаясь. Что за глупые шутки?
"Привет папка! Не думай, это не шутки я и правда написала тебе это письмо...."
Это Оксана! Это ее подчерк и ее стиль разговора! Но как? Не может этого быть! Она мертва!
" .. я действительно умерла. Это так. Последнее, что помню это машину, летящую на меня. Потом все - темнота и боль. Я очнулась в комнате белой и светлой. Думала что больница. Но это не больница. За мной зашла девушка и мы пошли. Пришли туда, где много людей они стояли и ждали очереди войти в двери. Обратно никто не выходил. Дверь открывалась, и человек входил. Потом следующий. Все молчали и смотрели под ноги себе. А мне было неловко и неудобно спрашивать - куда я попала. Потому тоже молчала и ждала своей очереди.
Когда я попала в комнату, то увидела за столом несколько человек. Они сидели и перед ними лежали разные бумаги, были там весы и много разных приспособлений и механизмов. Они спросили, как меня зовут. Я ответила. Они смотрели в своих машинах и рылись в бумагах. Потом долго совещались. И сказали мне выйти в ту же комнату, откуда я пришла. Я вышла.
Оказалось, что это Чистилище и люди за столом рассматривают дела умерших и распределяют их кого в рай, кого в ад, кого на перерождение. Так вот, меня в списках не было, у них видно тоже в списках и делах ошибки случаются, прямо как у нас! Потом ко мне подошла девушка и рассказала все это. Она сказал, что мне надо подождать здесь несколько дней, пока не вернется самое главное начальство. Оно-то и решит, что мне делать.
И вот я пока живу тут. Сначала я была в состоянии духа и не могла вернуться или попасть на небо. Про это я, правда, не помню ничего, мне рассказывали всю эту систему в теории. Чтоб не скучать и не болтаться зря, мне дали работу. Есть там такая служба вроде курьерской, ну и меня приставили туда. Там как раз много молодежи и мне с ними весело. Мы обычно присутствуем в церкви или возле особо рьяно молящихся людей, слушаем, передаем их просьбы начальству или приветы умершим родственникам. А еще смотрим, кому особенно нужна помощь. Все это передаем наверх, а там они решают, что делать, как и кому помогать.
Вот так я работала. Начальство долго не появлялось и работы хватало. Потому особо не скучала. А теперь мне разрешили написать тебе письмо. Вот я и написала. Сейчас мой случай будет рассмотрен на совещании. Уже все в сборе и скоро меня позовут.
Я слышала все, что ты мне рассказывал, мне передавали такие же курьеры, как и я сама. Ты молодец, ты у меня самый сильный! И не плачь, пожалуйста. Мне хорошо, так что не плачь. Я горжусь тобой. Хорошо, что не пал духом, как мама. Жалко ее. Но не огорчайся, все будет хорошо. Я уверена!
Ну, пока все. Надо бежать дальше по делам. Не падай духом. Скоро я напишу, чем закончилось мое дело!
Счастливо. Пока. Твоя дочь Ксюша. Целую"
Да, это она писала! Не может быть сомнений! Но как? Как это может быть? Я не понимаю! Но как хочется верить в чудо и думать, что она вернется! Господи, дай нам второй шанс! Верни нашу дочь!
"Отче наш, Иже еси на небесех!"- я сижу и шепчу молитву,- да святится имя Твое, да придет Царствие Твое..."
Отче наш, верни нашу дочь. Не дай погибнуть и моей жене.
Вечером я пришел домой, как накануне, я был один в доме. Как накануне, на столе лежало письмо без адреса и без подписи. Дрожащими руками вскрывал я это письмо. Там был еще один запечатанный конверт и лист, исписанный рукой моей дочери.
"Привет папуля! Это опять я. Мой случай рассмотрели на особом совещании и особым решением нам дали второй шанс. Как уже я тебе говорила, моя смерть была ошибкой, досадным просчетом. И нам втроем дают вторую возможность. Мы все можем исправить. Передай конверт маме, но не вскрывай, не читай его. Вы должны дать жизнь ребенку. Мой дух будет в нем. Это будет девочка. Назовите ее Настей. Всегда мечтала о сестре Насте. Письмо для мамы все ей объяснит и тебе не надо ничего говорить ей. Вот так. Используем наш шанс. Я люблю вас . Сделай, как я говорю. Целую. До скорой встречи. И не плачь больше! Твоя дочь Оксана (а скоро Настя)"
Теперь я знал, что дочь вернется. Но для этого надо дать ей жизнь, как мы сделали раньше.
Открылась дверь. Это вернулась жена. Мы почти не разговариваем теперь. Но сейчас все меняется. Все.
- Прочти,- я дал письмо жене, а сам пошел на кухню.
Из комнаты не доносилось ни звука. Я выпил чай и вернулся туда. Жена плакала в кресле. Я подошел к ней и обнял ее плечи. Она уткнулась в мою грудь и рыдала. А я вновь почувствовал любовь к этой женщине, такой несчастной и хрупкой. Я поднял ее на руки и отнес на кровать. Мы любили друг друга как никогда раньше. Это здорово, когда ты любишь.
В положенный срок родилась дочь. Назвали ее Анастасией.
Я держу этот маленький сверток, она не похожа на Оксанку, только глаза такие же, как у нее. Я смотрю на нее:
- Я не плачу! Не плачу!
