В юности я жила в квартире, которую была вынуждена делить со многими людьми — в частности, с младшим братом моей мачехи Толяном, алкоголиком и редким подонком, недавно вышедшим с «зоны».
Благодаря таким, как он, жизнь была совсем невеселой — жилище походило на притон наркоманов, и мне (еще школьнице) приходилось выслушивать и терпеть такое, что вспоминать не хочется.
Когда я закончила девятый класс, у меня случился серьезный сбой со здоровьем: утром я почувствовала себя плохо, легла в своем закутке полежать — и впала в забытье. Очнулась через несколько часов оттого, что меня знобило (при том, что стояла жара под тридцать). Я кое-как померила себе температуру —
у меня было 40 с половиной градусов. Надо было звонить в неотложку, но силы снова оставили меня и я повторно впала в забытье. При этом я не потеряла сознание полностью, но не чувствовала своего тела и не могла его контролировать. Зрение и слух мне тоже изменили, но, казалось, я приобрела какие-то новые органы чувств и новое тело — невесомое, словно облачко. Я как бы вышла из своего прежнего тела и могла на него смотреть со стороны.
В эту минуту в мою комнату ввалился Толян и решительно двинулся к моей бренной оболочке. Его намерения я поняла с абсолютной ясностью. Да что там было понимать — он уже дважды пытался затащить меня в свою комнатушку, зажав при этом рот. На этот раз подонок решил довести дело до конца.
Но в новом состоянии я не испытывала страха — мне оказалось достаточно протянуть свою призрачную руку, чтобы она, пройдя без малейшего сопротивления сквозь грудную клетку Толяна, сомкнулась у него на сердце. Он попытался отшатнуться, но я прочно держала его сердце, усиливая хватку. Что было дальше, не помню.
К Толяну его собутыльники вызвали скорую, которая увезла заодно и меня. У меня ничего не нашли, и странное заболевание прошло без следа через несколько дней. А Толян после инфаркта стал инвалидом. Он остался таким же подонком, как и был, но больше не мог обижать слабых. Я скоро переехала в другое жилище и больше его никогда не встречала.
