— Уже помогли, — улыбнулся тот и поднял руку. — Вот, кто на вас напал!
В свете пожара он держал отрубленную массивную голову с длинными клыками и вывалившимся языком. Мужики разом охнули, кто-то перекрестился, и в следующую секунду на Илью навалилось несколько человек. Его повалили, несколько раз ударили в лицо, скрутили руки и вновь поставили на ноги.
— Это оборотень — человек, который превращается в чудовище, чтобы пожирать других.
Михаил отбросил мертвую голову в сторону, вытер руки о штаны, подошел к нему.
— Что теперь скажешь, зверь — теперь некуда бежать?
— Сам ты зверь, — оскалился Аверин разбитыми губами. — Вы посмотрите — их же пятеро, а должно быть шесть. Не будьте такими тупыми, они же специально убили одного из своих, чтобы свалить все на меня.
Мужики переглянулись, зашептались.
— Зачем нам это? — в голосе Михаила было презрение. — Это я предупредил вас об… этом. Если не хотите чтобы это повторилось, необходимо его убить, и чем быстреем - тем лучше.
В лицо Ильи Степановича уставилось ружье, палец подрагивал на курке.
— Зачем вам это? А мне для чего? Подумайте, зачем подставлять себя? Я бы мог уехать вечером, а приехать утром и делать удивленные глаза. Но я здесь, а машина разбита. Петрович, хоть раз в жизни подумай головой!
Видно, что мужчина с лохматой бородой задумался. Илья понимал, что если ему не удастся убедить мужиков, вся операция провалится, а особи опять уйдут. Нельзя было этого допустить.
— Если не верите, заприте где-нибудь в сарае. Если я оборотень, то превращусь, а если нет…
Неожиданно к мужчинами подбежала девушка, бросилась к Илье.
— Папа, что ты делаешь? Оставь его.
— Дарья, уйди — здесь опасно. Иди, помогай дом тушить, пока он остальное не спалил, мы тут сами разберемся.
Даша, уткнула в отца пальчик.
— Ты не тронешь его, потому что… — замялась она. — Потому что я люблю его, и он меня любит.
Это было неожиданностью даже для Ильи, и в тоже время его шансом. Он яростно закивал головой. Михаил презрительно поморщился.
— Кому ты веришь, Петрович: девчонке и псу, который ей голову запудрил. Его надо убить сейчас, иначе потом будет поздно.
Михаил оттолкнул Дарью в сторону, с размаха ударил Аверина в лицо.
— Нет! — взвизгнула девушка и бросилась на мужчину.
Тот легко отбросил ее и замер под прицелом нескольких ружей, остальные были направлены на его людей, в руках которых были только длинные ножи, а пистолеты убраны в кобуры на ремне поясов. По всему выходило, что их перестреляют быстрее, чем они достанут оружие.
— Хорошо, — скривился Михаил. — Если вы такие дураки, то позвольте ему убить всех вас. Заприте в сарае и посмотрите, как он становится оборотнем.
Петрович взглянул на Михаила исподлобья.
— Мы вас всех запрем и подождем. Кто-то из вас точно врет. В гараж их, к Иванычу!
Пожар потушить не удалось, он, словно голодный пес, вцепился в дом и, как холера, пожирал его изнутри. Зато удалось сохранить другие постройки, облив их водой из ведер и шлангов. Хорошо, что ветра в эту ночь почти не было, иначе деревня могла бы полностью сгореть.
Кроме Иваныча оборотни полностью вырезали одну семью с двумя детьми, убили двоих мужчин, и сейчас на руках у Венеры Георгиевны умирала ее подруга — Матвеевна.
Женщина пыталась защитить внука, который приехал к ней на лето. У нее была оторвана рука, порвана грудная клетка, сквозь которую выступали красные обломки ребер, но она пока дышала. Еле-еле, с хрипами и кровавыми пузырями на губах. Красные от полопавшихся сосудов глаза невидяще смотрели на пожилую женщину, которая сжимала ее ладонь и пыталась успокоить.
— Славик жив, с ним все хорошо. И с тобой будет… — комок подступил к горлу, она судорожно проглотила его, — все будет хорошо.
— Сла… вушка, — захрипела Матвеевна, забилась в судорогах, выплеснула изо рта фонтанчик крови и закатила глаза.
— Бабушка! — закричал ребенок двенадцати лет. — Бабуля!
— Уберите его, кто-нибудь! — попросил кто-то из женщин, и плачущего ребенка увели к остальным детям, которых закрыли в доме Венеры Георгиевны.
