Третий день
Присев в тени у одного-единственного засохшего дерева, Нандо заставил себя поесть. Теперь у него осталось три лепешки (всего их было пять) и три четверти воды во фляге. Вопреки убеждениям Мастера, ни родника, ни хотя бы лужи полурослик не встретил. Только голые камни да трупы, служащие пищей птицам. И он отчаянно надеялся, что сам не станет кормом. Именно для этого он и ел сейчас – чтобы набраться сил.
Чья-то рука легла ему на плечо. Нандо резко вскочил и обернулся.
-Гном мертв, - тихо сообщил Лотто и предъявил полурослику лук Абера. Нандо первым делом укорил себя, что не взял кинжала у Далсэи, и лишь потом кивнул. Про себя он был удивлен, что северянин положил ему руку на плечо, а не вонзил клинок между лопаток.
-Безумец. Распорол ему грудь и выпил кровь, - продолжил Лотто и, словно очнувшись, одернул себя, - Прости. Я не должен был рассказывать.
Полурослик проигнорировал его извинение.
-Далсэи тоже больше нет, - вместо ответа заявил он. В голову ему закрадывались страшные мысли, что вовсе не Проклятый убил благородного гнома из Норнии. Но к чему думать об этом? И на чем зиждутся его подозрения? Нандо почувствовал себя прескверно. В этом городе остались только его враги и люди, которым он не доверял. Но лишние выматывающие опасения, право, ни к чему не приведут.
-Идем вместе, - предложил вдруг Лотто, - Ты будешь глазами и ушами, я – разящей дланью. Если мы и выберемся из этого города, то только вместе – а поодиночке нам не выжить.
Шокированный этими словами, Нандо непроизвольно закричал:
-Чтобы ты перерезал мне горло, когда я засну? Нет, я сам по себе! Бери себе в напарники этого дриона, если хочешь, а на меня не рассчитывай!
-Дриона? В котором течет поганая кровь Ди Меранор? – переспросил северянин, - Нет уж! Самым благородным и полезным спутником был бы гном, но теперь он мертв, - и Лотто вдруг оскорбительно хмыкнул, - А ты ведь думаешь, что это я убил его! Я вижу это по твоим глазам. Ты боишься меня, полурослик. Что ж, не хочешь, не иди. Только подумай сперва: стал бы я напрашиваться к тебе в союзники, если бы хотел убить? Легче было бы зарезать тебя прямо сейчас; я ведь подошел так, что ты и не услышал. Или ты мнишь себя опасным врагом? Будь уверен: в бою я одолею тебя в два счета! – и бросил ему в лицо: - Прощай!
Он развернулся и пошел на запад. А Нандо не последовал за ним.
Четвертый день
Но не только хаос был в этом прогнившем городе. Ирисы, белые нежные ирисы цвели на земле, не тронутой иссиня-черным налетом. И из гущи ирисной поляны, охраняемой сенью кряжистых деревьев, выходили дети цветов. Пришедшие из неведомого мира, взлелеянные растениями и рожденные здесь, они только-только пробудились от долгого сна. Обнаженные, беспомощные, похожие на людей, эти прекрасные существа тянули к небу свои тонкие руки и улыбались.
Из-за угла дома за ними наблюдали. Это был Нандо, затаивший дыхание от неземной красоты. С детским восторгом он взирал на ирисовых детей, о которых слышал только в сказаниях и балладах. Один из Пришедших увидел его. Нандо отступил в тень, опасаясь, что они испугаются его, но те доверчиво смотрели на полурослика. Тогда Нандо осмелел.
-Я не наврежу вам, - улыбаясь, пояснил он, хотя этого и не требовалось: цветочные дети нисколько не боялись и даже, казалось, были рады встречи, - Но вы должны идти со мной. Я выведу вас из города. Боги, как же вас угораздило здесь появиться…
В тот же миг случилось непридвиденное. То есть, Нандо укорял себя позже, что он должен, должен был это предвидеть, но восторг настолько овладел им, что он забыл об опасности. Появились Проклятые. Не менее десятка. Нандо инстинктивно отпрыгнул в тень и остался незамеченным, а сказочные существа не только не двинулись с места, но еще и наивно протянули руки к жителям города, по-прежнему улыбаясь.
-Убегайте! – хотел крикнуть Нандо. У него, конечно, вышел только шепот. «Я спасу, спасу вас!», - билось у него в висках, но страх не давал шевельнуться. Нандо бросало в жар, в холод, он клял себя и проклинал – только ничего не помогало. На его глазах Проклятые расстерзали пришельцев, бессмысленно повторяя: «Чужаки! Чужаки!».
Один из ирисовых детей, еще живой, непонимающе озирался. Когда когти Проклятых со всех сторон впились в его шею, он жалобно взглянул на полурослика, моля о помощи, и Нандо, ненавидя свою трусость, тихо заплакал. А пришедший извне упал, захлебываясь в ярко-алой крови – своей и своих братьев.
Насытившись, Проклятые отправились обратно.
