Перекусив, я проводила Вадима за дверь, он поцеловал меня и скрылся за калиткой. Куда себя деть, я не знала и решила попытаться позвонить домой, но телефон не ловил сеть. «Чёртова мобильная связь!» - вскипало всё внутри. Я присела на стул, поставив его у окошка на кухне, и задумалась. Мне не хватало Вадима, он заполнил все мои мысли: то мне казалось, что он без ума от меня, то – он совсем холоден ко мне. На миг я подумала и о родителях, как они переживают за меня, как ждут моего приезда домой. Ещё мне очень хотелось познакомить их с Вадимом, чтобы это было не просто «вот это Вадим», а «это мои мама и папа», а вечерние посиделки в дружелюбной атмосфере, с застольем и просмотром какой-нибудь комедии вместе. Меня совершенно не волновало, примут ли они его, как моего возлюбленного или нет, потому что знала, что в любом случае встану на его сторону, даже если он будет чуть-чуть не прав. Ах, мечты, вы маните нас, мы совершаем ошибки – а потом вы говорите, что всё зависело от нас!
Послышались чьи-то уверенные шаги во дворе, и этот кто-то очень спешил в дом. В голову пришла мысль, что родители могли приехать за мной. Это настораживало, и я взялась за подбор объяснений и возражений. Я вышла в тесную прихожую – навстречу мне, вопреки всем моим догадкам, двигался мужчина лет пятидесяти. Его фигура была грузной и напоминала медведя. Лицо по форме походило на грушу (из-за лишнего веса). Он был вне себя от зла (может и пьян, но запаха спиртного я не чувствовала). Он свирепо уставился на меня, а сердце моё камнем провалилось куда-то вниз живота. Я попыталась выяснить, в чём дело:
- А вы кто? Что вам надо?
В ответ он начал невнятно орать и бросился ко мне. От такого рывка в мою сторону я уперлась спиной в дверной косяк, за которым располагалась кухня.
«Он точно псих!» - дошло до меня, и я ринулась туда, вооружившись попавшим под руку ножом с холодной железной ручкой. (А что ещё мне оставалось делать?) Другой рукой нащупывала задвижку на окне, чтобы бежать, но ничего не получалось, словно невидимая сила удерживала её (мы с Вадимом с лёгкостью его открывали). Мужчина, тем временем, надвигался на меня, как грозовое свинцовое облако.
- Лучше уходите по-хорошему! – Я угрожала ему ножом в правой руке, немного согнутой в локте. Он не выказывал ни доли страха в налитых кровью глазах и по-прежнему невнятно кричал на меня, шагая всё ближе ко мне. Теряя рассудок в состоянии борьбы за жизнь, я с силой вонзила лезвие ему в живот, едва он подобрался ко мне, и мне в лицо повеяло его горячее дыхание. Начавшее терять свою былую ярость, его красноватое лицо мигом побелело от сковавшей боли; тело качнулось - он замахнулся, пытаясь нанести удар мне по лицу, но его «медвежья» фигура шлёпнулась на пол. Я стояла, как вкопанная, не моргая и раскрыв рот. Провалиться на месте – вот чего я желала, поглядывая на тело в луже крови. «Говорила мне мама: не надо ехать!» - вспомнилось вдруг мне. Собравшись с силами, я приблизилась к нему и, в надежде на ответную реакцию, тихо произнесла:
- Ээээй!
Он не реагировал. Ответа не было.
Меня затрясло, я стала метаться по дому, когда, не прощупав пульс на бездыханном теле, осознала, что убила человека. Внутри находиться стало невыносимо, казалось, в комнатах не хватает воздуха для нормального дыхания, поэтому я выбежала во двор, чуть не растянувшись на крыльце. Я изо всех сил понеслась в сторону озера, но, не пробежав и тридцати метров, развернулась и пулей помчалась к Настиному дому, как к надежде на спасение. В тот момент я не помнила, что она бросила меня здесь, а сама уехала с Олегом. Я замахнула под отодвинутую доску в заборе и застыла на месте: её дом был пуст, и на двери темнел навесной блёклый замок (как будто могло быть иначе). Я упала на колени на лужайке во дворе и, рыдая в голос, разглядывала свои трясущиеся окровавленные руки, которые даже не догадалась помыть. Хотелось рвать волосы, орать на всю улицу. Я смотрела на дом, в который «заманила» меня подруга и винила себя, что согласилась на эту поездку. Вставать или идти куда-то было бессмысленным: я обезумила. Я не осознавала до конца, что я натворила и какое наказание последует за это, а в голове вертелась пластинка: « Холодная ручка… Холодная… Я убила… Я убила его… Мне конец!»
- Эй, Наташа! Наташа! Ты что?! – За спиной раздался отчётливо голос Вадима. Я вздрогнула, потому что не услышала, как он подошёл, и обратила страдальческий взор на него, всё так же оставаясь сидеть на прежнем месте. Моё сердце почти не билось, а тело изводила лёгкая судорога. В ушах раздавался шум. Било по вискам. В правый бок покалывало. Я не могла ответить. Во рту пересохло и, казалось, что я только и могу, что заливаться горькими слезами. Он опустился на траву, рядом со мной, и, утешая, обнял меня. Я привалилась к нему, всхлипывая тихо.
- У нас в доме были гости? – Ошеломляюще прозвучал его вопрос.
- Ты заходил туда? – В голове заиграли мысли о том, что он предложит делать и бросит ли он меня. Я заглянула ему в лицо. Его глаза не выражали ни малейшего намёка на обеспокоенность. Он смотрел прямо и, на момент, еле уловимо повёл левой бровью. В моём горле застрял влажный ком, я лишь смотрела вопросительно и, одновременно, разбито.
- Я всё знаю, только вот ты…. Ты пойми, что ты никого не убивала, и тебя не посадят в тюрьму! – Значение сказанного, в тот момент, понять давалось с трудом. Я решила молчать и слушать, что ещё он скажет. Он медленно моргнул и, поднеся руку к моей намокшей щеке, стряхнул несколько набежавших слезинок. Он ждал. Ждал, что я отвечу или спрошу.
- Ты не чувствуешь ничего? – обратился он ко мне, теперь уже глядя перед собой. Он был спокоен, как скала, и это потрясло меня. В голову закрались идеи, что он спрятал труп и теперь доказывает мне, что ничего не было, что всё случившееся – кошмарный сон. Но откуда тогда кровь?! Откуда?
- Да, чувствую! Очень даже хорошо! – дрожащим голоском завопила я.
- И что же?! – Он плавно перевёл свой взор, выразив в нём на секунду то, что он утомлён. Меня стало с новой силой колотить изнутри. Не находилось сил сдерживать свои эмоции. Я перешла на крик:
- Что я по уши в дерьме! Мне жить с этим до смерти, не зависимо от того, посадят меня или оправдают!
- Сейчас же успокойся! – прикрикнул и он на меня с тем же невозмутимым видом. - Послушай меня… Наташа!
Я вскочила с травы и побежала прочь, не оборачиваясь на него. Мои босые ноги, исколотые камушками у дома Вадима и исцарапанные травой, несли меня обратно к злополучному месту, чтобы посмотреть, на месте ли тело, но он быстро догнал меня на полпути и, схватив за запястья, притащил к себе, хищно заглядывая мне в лицо.
- Ты что не понимаешь? – зашипел он. Откинув голову назад, я уставилась на него мертвецки пустым взглядом, безнадёжно потерявшись в этой сумасшедшей ситуации. Он снова ждал моего ответа. Поёжившись, оставаясь схваченной его цепкими руками, я, прикрыв глаза, еле слышно спросила:
- Вадим, скажи без уклонов, прямо, что я должна понять? Что…
- Всё вокруг – это иллюзия, созданный тобой мирок. Ты не убивала. – Его речь прозвучала нежнее, глаза стали светлее, но мне не удавалось принять всерьёз всё, что он пытался донести до меня. Я опустила голову вниз, словно увядший в вазе цветок. Он отпустил мои руки, оставив долгое ощущение сильной своей хватки на моей нежной коже, и обнял. Он наигранно вздохнул и, лелея меня в объятьях, начал свой рассказ:
- Ладно. Растолкую всё по порядку, мадам «непонимание»! В тот день, когда вы с Настей ждали автобус на остановке, произошло вот что (цитирую статью из газеты): «Восемнадцатого июля на центральной площади города Свелецка произошла ужасная трагедия. Водитель красного автомобиля марки «Suzuki» на большой скорости, не справившись с управлением транспортным средством, совершил наезд на людей, находившихся на остановке. Шесть человек погибло на месте. Две девушки госпитализированы в больницу в крайне тяжком состоянии…».
Внимательно выслушав его, я задумалась. Говорил он убедительно. Я прекрасно помнила восемнадцатое число: очередной жаркий день; я вышла на улицу с рюкзаком, прошла через подземный переход, где парень играл на гитаре что-то знакомое, наверняка, из нетленной классики русского рока; на остановке стояли люди, я помнила только женщину бальзаковского возраста в летней шляпке с широкими полями и, по судя по всему, её внучку, девочку лет шести-семи; потом встреча с Настей, её смех и собранные в хвост волнистые волосы, развеваемые ветерком от мчавшихся вдоль остановки машин…
- Извини, пропустил: это случилось в 11:40, - добавил он. Я стала понимать, что это и в самом деле о нас с Настей. Он не мог знать: откуда мы отправлялись в деревню, какой автобус ждали. Я онемела. Он заглянул мне в глаза, а затем изменился в лице, видимо, прочитав по мне, что я в замешательстве.
- Послушай, Внезапное наступление смерти или комы иногда не принимается душой, как должное. Она идёт дальше по своим делам, даже выполняет их, но, правда, живым людям этого не увидеть. Многие за первый день в ином мире осознают, что они не участвуют в земных процессах, но ты поразила меня. Мне пришлось прислать к тебе неприкаянный дух, чтобы хоть что-то изменилось, но все труды напрасны. – Его объяснения доносились до меня, как шум моторной лодки слышится нырнувшему под воду. Одним словом, его слова оглушили меня.
- Я жива! Я чувствую боль, голод, страх… – не находила я, что умного сказать.
- А многие ли знают, что между стеной и боковым выступом шкафа у тебя стоит-пылится уже второй год мольберт, подаренный тебе Настей на семнадцатилетие?
«Как он это узнал?» - удивилась я. Он не мог этого знать. Даже родители не помнили о мольберте. Я поставила его туда сразу после дня рожденья, несколько раз рисовала на нём, а потом забросила рисование из-за подготовок к экзаменам.
- Чего молчишь? – раздалось откуда-то издалека, хотя Вадим практически дышал мне в лицо.
- Не знаю, как ты догадался! Сдаюсь! – Я взглянула на него, глазами требуя объяснения.
- Зачем мне догадываться, если я жил с тобой рядом.
- Вадим, это бред! Ты несёшь чепуху!
- Да?! Ну, тогда пойдём в дом! Пойдём-пойдём! – Он потянул меня за руку, как непослушного ребёнка. Я неуклюже потащилась за ним.
Дверь была прикрыта. Он посмотрел на меня с едкой улыбкой.
- Заходи, хладнокровный убийца! – пропускал он меня вперёд.
- Тебе ещё и смешно? – тихонечко возмутилась я.
- Иди-иди! Я с тобой!
Мы вошли в прихожую, и моя прежняя смелость начала уходить: руки задрожали, на грудь стало давить, ноги совсем отказывались идти. Наконец, он, опередив меня, заглянул на кухню.
- Вот и он! – захохотал Вадим, оскалив верхние зубы с немного выдающимися клыками. Я отскочила к двери, но он ловко ухватил меня. Зажмурив глаза, я проследовала за ним. Он притащил меня к кухонному столику. Сосчитав до десяти, я открыла глаза: за столом сидел тот самый мужчина, что нападал на меня, только на лице не возможно было обнаружить, хоть мелкий намёк на агрессию. Я обхватила Вадима и прижалась к нему; его грудь содрогалась от смеха. «Оживший труп» молчал, как будто ждал, пока ему позволят обратиться ко мне.
- Наташа, не бойся ты его! Это всего лишь дух. – Раздалось пояснение из уст Вадима. – Он утонул восемь лет назад, вот с тех пор скитается по земле. Юрий. Его звали или теперь зовут Юрий.
Моё внимание занимал только сидящий за столом мужчина. Я ещё крепче вцепилась в Вадима, узнав, что Юрий утонул. Мужчина улыбнулся мне.
- Говори, - обратился несколько повелительно Вадим к Юрию.
- Извините, милая душа, я не желал вас пугать, - раздался сипловатый голос Юрия. Я немного успокоилась и, проглотив воздух, заговорила с ним:
- Вы действительно считаете, что вы мертвы? Или сговорились и разыгрываете меня?! Хороший фокус со смертью – ничего не скажешь! Может, расскажете секрет?
- Да, я уже и не знаю, сколько брожу среди живых. – Спокойно начал он, не реагируя на мои выпады. - Я слышу их, но они не слышат меня. Первое время я кричал, носился по родному посёлку, даже пытался вернуться домой, но не получалось. Мне было страшно. Я боялся, что всё это никогда не закончится. Никто не пришёл за мной, не объяснил, что со мной. – В его добродушных глазах заблестели слёзы. Отпустив Вадима, я уселась напротив Юрия. Вадим остался в прежнем положении. Сдержав новый поток эмоций, связанных с жалостью к этому человеку, вернее душе, я спросила: кто такой, на его взгляд, Вадим. Он глянул вопросительно на Вадима, оставшегося стоять за мной. Я обернулась и тоже выразила во взгляде вопрос.
- Говори, - мягко ответил Вадим, глядя на мужчину свысока и деловито выставив левую ногу вперёд. Я повернулась к собеседнику, который еле решился дать ответ:
- Он – Демон, милая светлая душа. Демон. Разве не видишь, бедная?! Совсем одурманил тебя….
Тут Вадим сорвался с места и схватил его за грудки. Я вскрикнула: у Вадима был взгляд убийцы, в котором, будто поселилось яркое пламя из глубин Ада. Выскочив из-за стола, я подбежала к Вадиму, подхватив его под согнутый локоть, не смотря на свой страх попасть под его немилость.
- Вадим, отпусти его! Прошу тебя! Он сказал честно, но это никак не изменит моего отношения к тебе. – Я пыталась спасти Юрия. – Я и сама почти поняла, кто ты. Ты полюбился мне просто так, и не имеет теперь значения, кто ты есть на самом деле! Я люблю…. Слышишь? Я люблю тебя!!
Вадим отпустил его и обратился ко мне:
- И я тебя люблю!
Вдруг всё исчезло, в том числе и он, а я зависла в каком-то замкнутом пространстве среди непроглядной тьмы, напоминавшей бесконечное облако дыма от горящих покрышек. Моментально мне вспомнилось состояние обморока, когда в твоём сознании вспыхивает полотно вязкой темноты, окутывающей мигом сознание. Теперь мой разум видел эту тьму, не впуская внутрь себя. Всё происходящее казалось необъяснимым, стиравшим все грани разумного (хотя встреча с «бывшим мертвецом» озадачила меня не менее того, что окутало меня). Мне хотелось закричать, но и выдавить из себя крик я опасалась. Самым ужасающим было то, что Вадим куда-то исчез вместе с Юрием и кухней. И никто не знает, что ждало Юрия за такие слова.
- Моя фантазия! Видишь: темно. – Раздался знакомый смех. Мне стало более чем жутко. Я не могла отыскать Вадима взглядом, хотя он говорил со мной.
- Так я и знал, что ты будешь, мягко говоря, в шоке, но играть в «жизнь» мне наскучило. Уж прости! – сухо добавил он.
- Что значит «играть в жизнь»?
- Сложно с тобой!
- Я мертва? – Я допустила самый крайний вариант, хотя и не припоминала, что могла умереть на днях и уже почти позабыла о его рассказе, о трагедии на городской площади. В голову приходили леденящие мысли о том, что он покажет мне, как разлагается моё тело под землёй, моих убитых горем родственников, пришедших на погост, чтобы помянуть меня.
- Твоё тело в свелецкой больнице, в реанимационной палате. Ты в коме. И не стоит думать о таких местах как кладбище или морг!
Я вздрогнула оттого, что он ловко узнал, о чём я размышляла тайком.
- Я же ехала с Настей сюда…
- А ты во сне не бываешь нигде? Не гуляешь? Не видишь никого?
- Ясно, что…
- Ничего не ясно, - подхватил он ловко.
«Знает, моё любимое выражение», - бегло промелькнуло у меня в мыслях.
- Вадим, скажи: Юрий правду мне говорил? Почему ты так взбесился?
- Да, он боялся меня и желал в тебя вселить страх, а это слишком. Ты и без того боишься меня.
Он по-прежнему не попадался мне на глаза. Я почувствовала себя виноватой за то, что так неосторожно поинтересовалась у мужчины о Вадиме. Я не боялась Вадима. Если сравнивать, кого я больше боялась: Вадима или «ожившего трупа», - мой ответ был бы очевиден: настоящий ужас я испытала застав того, кто ещё недавно не дышал и валялся в лужи крови, как ни в чём не бывало занявшим место за столом.
- Вадим, я хочу видеть тебя! – произнесла я с трепетом, скрывая тревогу.
- Ладно, я покажусь тебе, милая! – Сначала прорисовалась знакомая мне тень (я вскрикнула, прикрыв ладонью рот), а потом из тени вырвался знакомый мне Вадим. Напротив меня стоял тот самый Вадим, только на нём появилось больше всяких украшений, которые поблёскивали из темноты, и не было рубашки. Он всё так же был бледен, но красота его поражала до глубины души. Чёрные гладкие волосы его стали длинней и спускались почти до уровня колен. В глазах его играли задорные огоньки, словно в нём был заключён огненный свет. Он не сводил с меня нежного взора, но меня беспокоило внутреннее опустошение, я немного боялась, поэтому не решалась подойти, а тем более прижаться к нему так, как раньше.
- Теперь не так страшно, - отметила я, озаряясь нервной кривоватой улыбкой, чтобы хоть как-то разбавить напряжение. Он направился ко мне и, мягко обхватив меня руками, тихо, почти шёпотом, сказал:
- Я тебе всё объясню, но не сразу. Ты должна всё осознавать и никак не относиться к моим словам, как к ненужной или неважной информации.
- Я поняла. Так почему же ты здесь, со мной?
- История длинная, запутанная и тебе трудно будет её понять. Скажу только, что одним из поводов для визита в земной материальный мир послужило вот что: один придурок поздней осенней ночью, по зову своей тупой прихоти, стал проводить обряд по вызову демонов. Он стоял в начерченном мелом круге на полу (видела бы ты, как глупо он выглядел!). Этот горе-чернокнижник ни одного жалкого беса не смог бы подчинить, а взялся ….! Я решил позабавиться и задул свечи, расставленные на полу. (До сих пор я уверен, что он до конца не брал в толк, что я не шутить к нему пришёл.) Он быстро побежал к включателю, но я сбил его с ног, чтобы опять-таки посмеяться. Ну, это не столь важно. Помнишь, вы встретились с ним на кладбище, и он не сумел убедить тебя взять конверт. Мне пришлось всё делать за него! Он был уверен, что «привязал» меня к пеплу от твоей фотографии! Смех, да и только! Поиграл с ним, как с куклой – и к чёрту!
- Антон? – Глухо сорвалось с моих уст.
- Да, это был тот самый Антон.
- Но какое отношение он имеет ко мне?! Мы не были в одной компании, а уж тем более я не давала ему свою фотографию.
- Я же сказал – это непростая история, отношение в которой только я имею к тебе и ты ко мне. Убивать тебя я не собираюсь – не смотри на меня, как на злейшего врага! – Он встретил мой переполненный недоверием с примесью страха взгляд пронзительным ледяным взором, лишённым прежних светлых огоньков. Однако я не потупила глаз. Я поняла, что моя душа гуляет с ним – деваться некуда, да и чувства к нему нисколько не остыли. Я опасалась, что наш роман может плохо закончиться, что скоро он потеряет ко мне всякий интерес, как к чему-то, что давно у него есть. От последней мысли моё сердце (или его подобие) суматошно заклокотало. С нервной дрожью в голосе я произнесла:
- Что тебе от меня надо?! Хочешь поиграть со мной, как с куклой, а потом – ко всем чертям?!
- Деньги, жертвы и море крови! – пошутил он. – Ах, да, ещё поиграть… Поиграть с тобой в карты на раздевание!
- Я серьёзно. – Сухо ответила я без намёка на улыбку.
- Сделай выбор: остаёшься ли ты жить среди людей или идёшь со мной? Всё проще, чем ты думаешь.
- Куда идёшь? – с глупым видом второклассника переспросила я.
- Не зли меня! – сурово произнёс он. Он смотрел на меня как-то иначе, подчёркивая свою власть, отчего мне на ум стали приходить сомнения в его доброте ко мне. Окружающая пустая тьма давила на меня. Мне было неспокойно. Он не менял выражения лица и был так же непоколебимо строг. Я беспомощно пролепетала, потупив взор:
- Разве от меня что-либо зависит?! Ты всё равно распорядишься моей судьбой на своё усмотрение. – Пауза. - Ты дорог мне, Вадим, но и те, кто вырастил меня и заботился обо мне, тоже заслуживают, чтобы я сделала выбор в их пользу.
- Я не хочу совершать над тобой насилия, быть деспотом. Ты решишь всё сама, Наташа. Слушай себя, но и меня слушать не забывай. – Он прижал меня к себе ещё сильней, отчего я ощутила всю силу его чувств ко мне. Я знала, что он любит меня и не способен причинить мне вред, но, невзирая на это, периодически я думала иначе, всякий раз теряя веру в истинность его любви.
- Ты прости меня, но я не понимаю, куда ты меня заберёшь. Что там?
В голове неслась канитель ярких предположений: столь ярких, что хотелось зажмуриться.
Как и большинство людей, я наблюдала за собой мистическое свойство находить приключения везде, где только посчастливится, но впутаться в такую историю могла именно я – и попала…
- Опять задумалась, - отвлёк он меня от самозапугиваний.
- Да, есть немного, - напряжённо улыбнулась я.
- Я дам тебе время на раздумья. Не…
- Вадим, - прервала его я, взмахнув рукой. – Не ты ли снился мне….
- Да, это был я. И ты однажды сказала Насте, причём не так давно, что ты разыщешь того мужчину из сна, то есть меня. И ты нашла меня. Надеюсь, ты не расстроена.
- Ты подслушивал наши разговоры?! Вадим, это подло!
- Ничего подобного.
- Мы такой бред несли иногда! – схватилась я за голову.
- Совсем не иногда – часто, - захохотал он.
- Ладно, только пообещай мне, что ты не расскажешь об этом никому, - отшутилась я.
- Никому. Даю слово.
Хоть он и пытался шутить в его голосе, да и в лице мелькали то грусть, то напряжение. Он всё так же был близок, и, глядя на него, у меня почему-то возникало непреодолимое желание поцеловать его, но мысли о том, кто он на самом деле, загоняли меня в тупик. Что я знала о демонах?! - Только страшные истории, в которых они представлены злобными, коварными и завистливыми существами. Рядом с собой я наблюдала совершенно другое. Мне невольно вспомнилось стихотворение Лермонтова «Демон», случайно прочитанное в сборнике его произведений (я училась тогда в старших классах школы). Тогда, дочитав его внимательно до конца, я невольно заплакала, проникнувшись им и расстроившись. Мысленно я неделю или больше переживала за бедного Демона. Я и не думала, что что-то подобное может тронуть меня.
Голос Вадима прорвался через шквал набросившихся на меня диких зверей, мыслей:
- Ты всё ещё помнишь о том стихотворении…
- Вадим!
- Извини, что прочитал твои мысли. Ты такая чувственная и нежная! Я так люблю тебя….
В ответ я промолчала. Пребывание в темноте действовало на меня удручающе. Казалось, будто она состоит из миллиарда огромных живых теней. Вадим остался недоволен тишиной с моей стороны, но мне об этом не сказал.
- Пойдём, нам пора, - вдруг проговорил он, - только сначала я подарю тебе кое-что.
Я невольно почувствовала себя героиней страшной сказки, конец которой мне не известен. Что мог предложить мне в качестве подарка Демон, оставалось только догадываться. В голове стали прорисовываться весьма страшные вещи. Я продержала паузу, обдумывая варианты, и несмело спросила с сомнением в глазах:
- И что же?
- Почему ты так боишься меня?
- Ты же…
- Я прекрасно читаю твои мысли, даже, больше я тебе скажу: знаю их наперёд. Ты очень напугана. Не имею представления, как донести до тебя одну простую истину, что я тебе не враг! Наташа, милая, послушай: я не обижу тебя! Что ты так смотришь?!
- Ничего, мне нужно привыкнуть и принять всё, как оно есть, - замешкалась я, терзаемая тягостными волнениями.
- Может в лоб тебе дать?!
- Кккак? – в испуге отшатнулась я, не расслышав шутливого тона.
- Трусишка, я шучу! Хотя, действительно, помышляю треснуть тебе, чтобы мысли твои упорядочились, - иронично признался он.
- Извини, что боюсь тебя, - сухо отозвалась я, не осмеливаясь шутить в ответ.
- Когда ты целовала меня, я не заметил страха, а уж, тем более в постели….
- Мне было хорошо с тобой… – пролепетала я и погрузилась во внутренние противоречия.
Он пристально смотрел на меня, будто сканируя, а я, как назло, не прекращала мыслить: мысли текли бесконечным потоком, как вода из открытого крана. Действительно, мысленно вернувшись в ту незабываемую ночь, я почувствовала себя по-настоящему счастливой. Но что же за суеверные страхи одолевают меня?!
- Наташа, - обратился он ко мне и погладил по волосам.
- А, - задумчиво отозвалась я.
- Можно тебя поцеловать? – улыбнулся он. В ответ я приподняла подбородок и прикрыла глаза. Его прохладные уста обожгли поцелуем мои губы, а на моих бёдрах оказались его ладони. После поцелуя я застенчиво посмотрела ему в глаза, в которых как прежде скакали озорные огоньки.
- Давай, я расскажу тебе о моём подарке, - с улыбкой начал он.
- Точно. Мы совсем забыли о нём, - улыбнулась и я.
- Помнишь: зимой ты смотрела картинки с морем и мечтала, что поедешь к нему…. - Он заглянул в мои глаза. Я дёрнула бровью и недоверчиво улыбнулась, не понимая, как он сможет показать мне море. Спорить с ним не было никакого смысла.
- Возьми меня за руку, - услышала я.
Вместо того, чтобы взять его за ладонь, я обняла его за шею, испуганно озираясь по сторонам. Он взял меня на руки. Минута – и чёрный туман стал растворяться. До меня донеслись какие-то неразборчивые звуки, тёплый ветер подул в лицо, а вдали показался тлеющий костёр заката.
Он торжественно поднёс меня к тому месту, где волны шумно ласкают песочный берег, и опустил меня на землю. Лёгкий тёплый ветерок что-то искал в наших волосах или же желал наощупь понять, что это такое. Оранжевый огненный шар уже почти прикоснулся к покрытой мелкой рябью воде, пустив в нашу сторону дрожащий пламенный хвост. Под ногами еле заметно перекатывались песчинки, среди которых маленькими тёмными пятнышками проглядывали расколотые ракушки. Где-то за спиной звучало пение каких-то неизвестных мне птиц. Неожиданно нашими головами раздался громкий вскрик - я вздрогнула, а Вадим тут же засмеялся и обнял меня. Я посмотрела вверх: над нами кружило несколько крупных птиц.
- На прогулку перед сном собрались, - подметил Вадим.
- Красивые птицы…. – протяжно откликнулась я, а затем погрузилась в раздумья.
Теперь, когда я разглядывала пляж, на меня навалилась совесть. Я начала беспокоиться за родителей, осознавая, как они сейчас страдают, пока идёт моё развлеченье.
- Наташа…
Я направила на него свой нежный взор. Его светлая кожа была залита светом умирающего дня, чёрные плети волос хлестали по обнажённому торсу. Он немного прищурил глаза, как делал всегда, когда собирался о чём-либо со мной поговорить.
- Грусть тебе не к лицу, милая! Похоже, что мой подарок тебе не понравился, - заключил он, разведя в воздухе руками.
Я улыбнулась.
- Море очень красивое! Я поражена! Благодарю тебя!
- Ты кое в чём ошибаешься.
- В чём же?
- Я знал, что море для моей возлюбленной – это слишком мало, а вот океан….
- Это океан?
- Да, Тихий океан. Мы находимся поблизости острова Фиджи. Это место пустует, поэтому я привёл тебя именно сюда, чтобы ты не отвлекалась на людей.
- Даже не знаю, что и сказать.
- Не говори, просто будь со мной.
Я подхватила его под руку, и мы зашагали вдоль берега. Волны играли свою монотонную музыку, а птицы всё также подпевали воде. Окружающая меня картина казалась мимолётным приятным видением. Всё же я боялась, что и деревня, и океан, а самое главное, Вадим представляют собой всего лишь сон, что я проснусь и больше не увижу свою любовь.
Мы немного отошли от воды и расселись друг напротив друга на светлом сыпучем покрывале песка. Я попыталась зачерпнуть ладонями песок, но, к моему удивлению, у меня ничего не вышло. Вадим молча наблюдал за мной. Я пожала плечами и обратилась лицом к солнцу. Почувствовав прикосновения к своим рукам, я посмотрела на Вадима. Он набрал в руки песка и обсыпал мои ноги с озорными огоньками в глазах. В ответ я бросилась на него, и, поддавшись моему толчку, он упал на спину, а я на него. Я хохотала ему в лицо, и он смеялся вместе со мной. Я лежала на нём и думала, что мне не важно, что рядом лес или пустыня, озеро или море, большой город или дикая деревня, а важно, чтобы он был со мной. Только он!
Навалявшись в песке, мы побежали к воде и, словно малые дети, стали брызгать друг друга. Теперь Вадим, будто ожил, превратившись из чего-то холодного и таинственного в тёплое и открытое к весёлому непринуждённому общению создание. Брызги летели мне в лицо, утопали в моих волосах. Мы носились, как заведённые, туда-сюда, рассекая воду.
Когда только верхушка солнца торчала над водой, мы выползли на берег, плюхнулись на землю и обнялись. В моём сердце будто поселился сумасшедший барабанщик. Моё дыхание было таким, точно я только что поиграла с дворовыми мальчишками в футбол.
- Наташа, у нас мало времени, - напомнил он мне.
- Я не хочу никуда уходить, хочу быть с тобой.
- Так нельзя.
- Вадим, я хочу искренне поговорить с тобой. Без шуток.
- Хорошо. Давай, поговорим.
- Однажды в деревне я очень обидела тебя. Ты тогда сказал мне, что ты…. Что ты любишь меня. Я побоялась признаться тебе в том же, поэтому наговорила глупостей…. Так вот, знай, что с первого момента, как мы повстречались, моё сердце принадлежит только тебе, любимый!
Он поцеловал меня в щёку.
- Ах, ты всё ещё переживаешь о том, что произошло?!
- Да.
- Забудь, милая, помни только хорошее. Ощутив, как переворачивается твоя душа, когда ты размышляешь о доме, я понял, как нелегко уйти из жизни, оставив на земле своих близких. Если бы я не полюбил тебя, то никогда бы не научился сочувствию. Я бы не сказал, что сочувствие – это хорошо, потому что эта вещь точит тебя изнутри, лишая покоя. В том случае, если ты всё-таки пойдёшь со мной, я помогу тебе забыть земную жизнь, потому что, знай, отправившись в мой мир, ты потеряешь всякую связь и с живыми, и с усопшими родственниками навсегда, словно никогда не было тебя.
- Я понимаю. Меня просто очень гложет совесть. Я много думаю, каково маме и папе пережить такую утрату.
- Наташа, сделай свой выбор – это всё, чего я от тебя жду. Об остальном я позабочусь.
- Вадим…
- А…
- Может, не стоит мне смотреть на них. Я думаю, будет лучше, если ты сейчас же заберёшь меня с собой.
- Я бы с радостью, но, в таком случае, это будет нечестно с моей стороны.
- Почему нечестно?! Я решила. Всё.
- Нет. Я хочу, чтобы твой шаг был осознанным. Ты должна посмотреть на них и на меня, а потом уже решать что-то.
- Тебе виднее.
На пляже стало совсем темно. Певчие птицы умолкли, из тёмных зарослей теперь доносилось какое-то уханье. Океан потемнел, отражая тёмно-синее одеяние неба, украшенное мелкими хрустальными крапинками из звёзд. Вода шумела, будто напевая нам колыбельную. Я бы с радостью вздремнула, но теперь не могла. Видимо, тогда я осознала, что душе это не нужно.
