- Тихо, тихо, - Меден ухватила его за плечи. – Все хорошо.
Мальчик, поскользнувшись, упал к ней на руки и замер, едва дыша. Девушка осторожно похлопала по спине, заметив, что вместо ноги у него костыль.
- Пойдем, - шепнула она, мягко утягивая мальчика прочь. Тот послушно побрел следом, стараясь не смотреть по сторонам.
Усадив мальчика в дежурной, она дала ему кружку пузырящегося кипятка. Мальчик, слегка морщась, отхлебывал и бледно-голубые губы возвращались к нормальному цвету.
- Как тебя зовут? – спросила девушка, накинув ему на плечи жилет и задергивая занавеску – поезд мертвецов тронулся, отстукивая темными колесами.
- Костя, - пробормотал мальчик, благодарно ежась под жилетом. Она со смесью жалости и брезгливости осознала, что на нем совсем легкая, грязная, нищенская одежда.
- Я Меден. Что случилось с поездом?
- Разбомбили, - шепнул мальчик. - Свои.
Постук колес затихал вдали.
- Как… как так?
- Просто взяли и разбомбили, - мальчик одним большим глотком допил кипяток и сморгнул выступившие слезы. – Первыми закидали поезда и вокзал, потом прошли по фабрикам и домам. Все снесли, - он протянул кружку. – Можно еще?
Меден налила воды и достала из буфета общие запасы дежурных – полбуханки черствого хлеба, мешочек с сахаром и сухими яблоками. Мальчик накинулся на буханку, макая ее в кипяток и грызя. Обглодав половину, он сжевал горсть яблочных ломтиков и, воровато косясь на девушку, схрумкал ложку сахарного песка. Меден молча глядела на неприхотливую трапезу.
- Спасибо большое, - мальчик благодарно отодвинул остатки буханки и, тоскливо сглотнув, мешочек со сладким. – Я пойду, а то еще вам влетит, или меня пристрелят.
Он привстал, собираясь уходить.
- Куда ты?
Мальчик пожал плечами.
- Куда-то шел, досюда дошел.
- Все города в округе эвакуированы. Те, кто остался, незваных гостей не жалуют. У тебя есть родственники? Давай напишу им, - предложила девушка.
- Они и живыми-то от меня отказались, а теперь мертвее мертвого, - посерьезнел Костя. – У меня только Сыч да Горка были, но Горку убили, а Сыч… - призадумался мальчик. – Он знает, что поезд в столицу ехал, значит, будет искать меня в столице.
- Бродяги? – уточнила Меден.
- Они самые, - насупился мальчик. – Можно тогда еще кипяточку?
Девушка подала ему кружку.
- Почему ты думаешь, что Сыч жив, если всех остальных убили? – спросила она.
Костя медленно, мелкими глоточками пил воду, охватывая тонкими пальцами горячую эмаль. Наконец он поставил кружку на стол, выдохнул и уставился на девушку.
- Он закрыл меня от осколков на вокзале, - проговорил мальчик, наморщив лоб и обдумывая что-то. – У него не было крови. Его не ранило. Значит, он жив.
«Остальных порубило в фарш вместе с бронированным поездом, а его даже не ранило?» - нахмурилась девушка.
- Почему он не поехал с тобой? – поинтересовалась она.
Мальчик огорченно уставился в пустую кружку.
- Не знаю, - пробубнил он.
Девушка пожевала губы. Что-то здесь было нечисто.
- Знаешь, здесь проходят поезда в столицу, - она вытянула с полки захватанный журнал дежурства. – Следующий будет рано утром, послезавтра, пассажирский. Ты можешь на него сесть.
В глазах мальчика зажегся ровный, хищнический огонек недоверия.
- С чего это ты мне помогаешь?
- Мой отец сам бродяжничал, когда попал в большой город. Он рассказывал, как трудно жить на улицах летом, не говоря о зиме. Поэтому я не верю всему, что говорят о бродягах – они… то есть, вы тоже люди.
В детском взгляде появилась презрительно-тяжелая нота.
- Переночуй у меня. Целый дом без жильцов – селись, не хочу, - улыбнулась Меден. – Мне дают увеличенный паек, пару дней могу поделиться.
Мальчик сосредоточенно раздумывал.
- Не боишься, что украсть могу?
- Нечего. Вся одежда на мне, украшений нет, денег тоже. Разве что бубен да варган, - усмехнулась она.
