…Здесь были все – Никитишна, Вася, Петя, Петровна (Никита, Стас, Дюша Метелкин – прим. автора).
Гомон толпы собравшихся со всей деревни был непривычен для этого времени суток, когда солнце печет столь сильно, что все живое прячется в тень, лужи имеют обыкновение высыхать, а комары в полете хвастаются друг перед другом загаром. Впрочем, такой жаркий климат установился на протяжении всего месяца, что весьма негативно сказывалось на собираемом с полей урожае, и здесь совершенно ни при чем были лень тракториста Пети и пьянство деревенских мужиков.
Посреди толпы, словно полутораметровый колосс, возвышался батюшка. Его взгляд был страшен, его лоб был мокр, а его голос заставлял зевать даже самых бодрых из собравшихся:
- …И покуда мы не изгоним или не сожжем ведьму, будет в деревне нашей засуха великая, будут лаять псы день и ночь, будто перед Апокалипсисом, и будет мор великий и глад по всей области, а то и в каждом доме! – проповедь батюшки врывалась, как ОМОН, в сознание каждого, кто имел несчастье не тяпнуть самогончика около часу назад.
- …И станет ночь светлее дня, а день чернее ночи, и вы попомните меня, когда зальются кровью очи! – батюшка был неостановим, будто сам Шумахер в лучшие годы карьеры. Многие уже ставили его речь на рингтон.
- Но чтобы избавиться от зла, нам нужно собраться с духом! Нам нужно выгнать ведьму, не выпивая медовухи! Семеновна, если слышишь мои слова – уходи! Иначе, ведьма, твоя казнь ждет тебя впереди! – батюшка вспотел так, что комары подлетали к нему с маленькими ведерками, набирая в них минерального пота с напряженного батюшкиного лба.
Из толпы в ответ слышались различные возгласы: «Что ты несешь!», «Молодец Порфирьич!», «Когда долг вернешь?!», «Долой ведьму!», «Что, не дала?!», и прочие, весьма вялые попытки образумить батюшку.
Егор, смотревший на все это с легким оттенком алкогольного опьянения в глазах, лениво потянулся за цигаркой в карман. Пошарив по карману и не обнаружив там ничего, кроме порции кислорода, дед вспомнил, что никогда не курил. Это всегда отличало его от прочих деревенских пацанов, что втихаря дымили за сеновалом, впрочем, деду уже было далеко за кризис среднего возраста, и поэтому у них с пацанами не могло быть ни общих тем для разговора, ни хобби, ни хотя бы литературных предпочтений.
Но не здоровый образ жизни взволновал сейчас Егора. Взволновало его то, как на свое крыльцо вышла Семеновна. Взор Егора стремительно пролетел, как в лучших голливудских блокбастерах, над толпой, и красота Семеновны сразила его, как обычно, наповал. Он вспомнил, как когда-то, на выпускном балу, их признали королем и королевой бала, и Семеновна, игриво смеясь басом, увлекла его за собой. Они сидели на бревне, на околице деревни, болтали и смотрели на звездное небо. Именно тогда Егор, по рассказам Семеновны про созвездия и знаки Зодиака, про то, что Земля круглая и крутится вокруг Солнца, понял: она не обычная девчонка с соседней избы. Она – ведьма.
Тем временем батюшка, увидев, куда смотрит дед, обернулся. И последовавший за этим возглас заставил сердце Егора заледенеть, словно пиво в ящике со льдом:
- Вот она, ведьма! Держи!
Деревенские мужики, вряд ли поверившие хоть одному слову батюшки, наглядно поверили внешнему виду Семеновны и возможности бесплатно прикоснуться к прекрасному. Поэтому они в едином порыве рванули с места в карьер, хищно улыбаясь.
Егор понял, что настал час, когда он сможет-таки покорить Семеновну. Его тайная страсть к ней не угасала, и дед ничего не мог с этим поделать – да, он, охотник на нечисть, был влюблен в ведьму, и хоть они и были по разные стороны баррикад – Егор не мог ничего изменить.
Он выбежал посеред дороги, намереваясь остановить мужиков своим телом, и в это мгновение глаза нападавших расширились от ужаса, устремив свой взор куда-то за спину Егора.
Дед почуял неладное, но отступать было некуда – любовь не позволяла.
Шипение сзади заставило мужиков остановиться, а Егора – покрыться мурашками. Он медленно, словно сведенный судорогой, повернул голову назад, и увиденное лишило его дара речи.
Семеновна стояла на крыльце, а из ее рук била струя пены, снося всё на своем пути. Всем стал Егор, которого мощнейшим ударом прибило к земле. За ним к земле последовали в ужасе метавшиеся по дороге мужики. Их прибивало, как гвозди: смачно, со вкусом. Пот, кровь и матюки разлетались во все стороны, несомненно, оживив пространство и эфирное время деревенского радио «Деревня Плюс».
- Магия! Это МАГИЯ!!! – в ужасе заорал батюшка, доставая с пояса бутыль со святой водой.
Оставшиеся не прибитыми жители деревни разбегались кто куда, собаки с соседних дворов лаяли, бабы кричали так, что пыль с земли поднимались в ритм их возгласам, образуя маленькое торнадо. А Семеновна стояла на крыльце и победно сшибала с ног пеной встающих с земли мужиков (и не дай Боже автору представить эту картину).
Батюшка бегал и пытался плеснуть водой в Семеновну, мужики ползали по земле, пытаясь хотя бы приподняться, но Егор уже не мог пытаться. Он лежал, и его взор постепенно затуманивался, сознание становилось все более прерывистым, а сердце билось все медленней. Единственная мысль пронизывала Егора насквозь: «Нам никогда не быть вместе…»
Он угасал, не успев увидеть, как небо потемнело, по земле поползли тени, и тучи, собравшиеся над деревней, победоносно грянули громом, пролив на изголодавшуюся, иссохшую землю первые капли живительной влаги…
