Зрение вернулось. Черно-белый мир. Шум в голове. Шепот, крики, шум, стоны, крики, шепот.
Я иду. Я иду не один. Нас много.
Мысль мучительно пробивается в голову: "Кто я?Что со мной?"
Тело медленно брело само по себе, рядом брели такие же тела, разной степени разложения. Мужчины, женщины, молодые, старые, в одежде и без одежды.
"Я умер. Я умер 25 июля. Умер я. Оранжевый велосипед. Что за велосипед? Я умер 25 июля". Надо бы остановиться. Надо бы спросить про оранжевый велосипед.
Ноги двигаются. Толпа двигается. Я иду. Я умер 25 июля. Меня укусили, такие как те, кто идет рядом. Вот женщина, без руки, без половины лица, идет, медленно подволакивая ногу. Я иду следом. Рядом идет бородатый мужчина, без затылка и без рубашки, на спине и боках следы укусов диких зверей или таких как я и он, идущих рядом.
"Он тоже умер, как и я. Я умер 25 июля, и у него наверное свой оранжевый велосипед. Что за велосипед? Что такое оранжевый?» Надо бы остановиться. Надо бы спросить про оранжевый велосипед.
Я иду и не могу повлиять на свое тело. Я иду, мы идем, как один живой организм. Поправочка, организм мертвый. Я вижу мертвых людей. Я сам мертвый. Некоторые такие как я, я вижу как иногда у идущих рядом мелькает мысль в глазах, как судорожно кривится рот, как пытаются подняться руки и как мучительно заплетаются ноги, пытаясь остановится.
Я не знаю куда мы идем. Я знаю одно.
"Я умер 25 июля. И я должен вспомнить оранжевый велосипед. Я должен попытаться остановиться". Надо бы остановиться. Надо бы спросить про оранжевый велосипед.
Черно-белый мир дрогнул. Стало много красного и яркого. Черно-белый мир расцвел огнем. Машина. Хонда. Да, это Хонда. Я помню. Врезалась в столб. Единый организм дрогнул и, ускоряясь, тронулся к машине. Надо бы остановиться. Надо бы спросить про оранжевый велосипед.
Я иду быстро, я иду очень быстро, я у машины. Лобового стекла нет. Молодой парень стоит, качаясь, у машины. К нему идут. Вспышка в руке, еще вспышка. Еще несколько вспышек. Идущие впереди падают, парень падает, кольцо смыкается.
"Это не мое дело. Это не мое дело. Я умер 25 июля. И я должен вспомнить оранжевый велосипед. Я должен попытаться остановиться". Надо бы остановиться. Надо бы спросить про оранжевый велосипед.
Бежит, сюда бежит пожилой мужчина, смешно размахивая топором и бутылкой с ярким огнем.
Черно-белый мир дрогнул. Стало много красного и яркого. Черно-белый мир расцвел огнем.
"Сева, держись. Сева, держись! Сынок!" -мужчина бросает бутылку в тех, кто идет ему навстречу. Огонь, яркий огонь.
"Это не мое дело. Это не мое дело. Я умер 25 июля. И я должен вспомнить оранжевый велосипед. Я должен попытаться остановиться". Надо бы остановиться. Надо бы спросить про оранжевый велосипед.
Мертвый организм смыкается. Мертвый организм пытается исторгнуть из себя живой организм. Но я не тороплюсь, я смог остановиться. Я не один, некоторые стоят, некоторые мучительно пытаются идти в другую сторону. Мимо, покачиваясь, проходит человек, такой же как я, у него свой оранжевый велосипед, он может о нем думать. Бандана и пятнистая футболка, искусанный живот и неестественно выгнутая правая нога. Могу спорить, но не с кем, он пытается улыбнуться.
Мне хочется сказать ему: "Я умер 25 июля. И я должен вспомнить оранжевый велосипед. Я должен попытаться остановиться". Надо бы остановиться. Надо бы спросить у него про оранжевый велосипед.
Пятно банданы склоняется к земле и мужчина сует руку в огонь, в яркий огонь, оставшийся после бутылки. Они улыбаются. И огонь, и мужчина в бандане. Рука его горит, и он медленно подходит к машине, там практически все кончено. Дед тащит парня к подъезду соседнего дома, но за ним идет и ползет мертвый организм.
Черно-белый мир дрогнул. Стало много красного и яркого. Черно-белый мир расцвел огнем.
Горящая рука и бензин, льющийся на дороге, родили цветной мир.
За моей спиной открывается дверь, дверь в подвал. Выбегают две маленькие девочки, у той что постарше на руках сидит белый голубь.
"Мартин, лети, лети, Мартин!" Голубь взлетает, девочки бегут к соседнему дому.
Мне хочется сказать им: "Я умер 25 июля. И я должен вспомнить оранжевый велосипед. Я должен попытаться остановиться". Надо бы остановиться. Надо бы спросить у них про оранжевый велосипед.
Части мертвого организма идут за девочками. Маленькая уже стучит в дверь соседнего магазина.Старшая бежит обратно, голубь не улетел, он сел на асфальт.
"Мартин, лети! Мартин, лети к папе! Спасайся, Мартин!" Девочка поднимает и подбрасывает голубя вверх, голубь кружится у неё над головой. Части мертвого организма тянутся к ней.
Черно-белый мир дрогнул. Стало много красного и яркого. Черно-белый мир расцвел огнем. Для меня.
Я вспомнил. Оражевый велосипед. Я его вспомнил. Маленький оранжевый велосипед. Я смог остановится.
"Я умер 25 июля. Но я помню оранжевый велосипед. Такой я дарил своей дочери. Я не помню кто я. Я помню оранжевый велосипед".
Я могу двигать левой рукой, именно ей я держал оранжевый велосипед, который дарил. Я толкаю части мертвого организма, они падают, девочка бежит к магазину. Я иду следом, я улыбаюсь левой частью лица. Я толкаю и бью тех, кто пытается мешать девочкам. Левой рукой, именно ей я дарил оранжевый велосипед.
"Я умер 25 июля. Но я помню оранжевый велосипед. Такой я дарил своей дочери. Я не помню кто я. Я помню оранжевый велосипед. Пусть и им кто-то подарит оранжевый велосипед. Пусть двери откроются".
Черно-белый мир все еще цветной, праздник продолжается, двери открываются.
Девочки забегают внутрь. А я, растолкав мертвый организм, иду следом. Я улыбаюсь. Я улыбаюсь левой стороной лица и машу левой рукой. Я помню. Двери открываются, и на пороге появляется парень в оранжевой футболке, на груди у него - картинка велосипедиста.
Мне хочется смеяться, но я могу только улыбаться левой стороной лица.
"Я умер 25 июля. Но я помню оранжевый велосипед".
Вспышка в его руке, и я вижу, как что-то оранжевое летит ко мне. В лицо.
Я улыбаюсь и машу рукой. Я знаю, что это такое, я вспомнил. Я рад, что сейчас все закончится.
Я не могу больше помнить про оранжевый велосипед и про дочку. Это очень больно. Я все помню.
Надеюсь, что я окончательно умру 25 июля. Сейчас.
