- Прощен? – осторожно сунулся Костя, услышав звон ложки.
- Да.
Костя сел рядом, смотря за окно. В дверях появилась знакомая тень. Странное мирное спокойствие стыло в кухне. В пустой квартире снова кто-то дышал кроме нее. И это было приятно – пусть даже этими кем-то были бездомный мальчишка и дух.
- Очень вкусно, - похвалила Меден, доев. Мальчик расцвел. – Знаешь, хотя бы одну профессию ты освоил в совершенстве. Попробуй работать шеф-поваром.
Пискнул дверной звонок. Девушка подошла к входной двери. Увидев в глазок серо-белую синтетическую форму, она открыла. Екнуло сердце.
- Указ об обыске.
- Проходите, - пробормотала девушка, впуская его. Краем глаза она заметила, как дух бесшумно отступил на кухню и прикрыл дверь.
- В отчете дежурной указано, что вчера вы вывели с вокзала бездомного ребенка.
- Его родители погибли при обстреле, он ехал в столицу, к родственникам…
- Где он?
- Не знаю…
- Ваши соседи слышали вчера вечером детский голос в подъезде, - невозмутимо опроверг солдат. Меден отвела взгляд.
- Что с ним сделают?
- Эвакуируют и заберут в детдом. Я проведу обыск?
Ответь она «нет», через четверть часа пришли бы с ищейкой, наручниками и ордером. Так забрали рабочего с патронного завода, который тайком носил патроны и прятал их. Девушка жалко улыбнулась, пропуская солдата. Тот быстро, сноровисто обыскал комнаты. У кухни он остановился.
- Кто вы?
Выглянув, Меден увидела духа, стоявшего в дверях кухни. Он молчал, прожигая человека взглядом.
…Услышала на грани слуха и воображения:
«Тебе приказано убить его»
- Кто вы? – тверже повторил солдат.
«Нет смысла эвакуировать одного человека, детские дома и так переполнены», - раздалось искаженным, чужим тембром. – «Выведи на задворки и пристрели».
- Кто этот человек? – рука легла на кобуру.
- Это… это… - она пыталась заглушить призрачный шепот.
«Ложь твоей жизни проста. Ты потерял причину жить. Я помогу тебе это понять».
Рука духа протянулась к лицу солдата. Тот отпрянул, выхватывая оружие – удобно лежащий в ладони брусок высоких технологий.
- Не двигайся! – мышцы вздулись под формой, светлые, как у всех солдат, глаза блеснули голубым светом. Судя по дрожи в руках, он тоже слышал голос - глубоко внутри, в подсознании, где правили инстинкты.
«Тебя используют. Лишили будущего. Ты знаешь, что происходит с теми, кто отслужил семь лет. Ты уже мертв».
Бесплотная, но осязаемая ладонь коснулась лица.
…Имплантаты делали всем, кто шел на фронт. Когда ресурсы организма истощались, поддерживая и борясь одновременно, человек становился живым утилем. Официальный режим - три года службы и три года работы на заводе. Тогда тело успевало восстанавливаться, но срок жизни сокращался.
«Ты потерял смысл существования».
Война шла беспрерывно девять лет, и все теряло смысл. Разрушительная истина.
Она услышала выстрел.
Первым, что увидела, было тело на полу. Полуприкрытые глаза и рваные очертания затылка. Шерстяные носки девушки подмокли, и пальцы в них зябли. От крови, медленно текущей по старому паркету, поднимался пар.
- Так вот как ты убиваешь, - пробормотала девушка, утихомиривая дрожь в коленках.
«Я поглощаю ложь», - от этого голоса она снова поморщилась. – «Если она лежит в основе жизни, то остается смерть».
- Сыч, ты цел? – приглушенно раздалось с кухни. – Я слышал выстрел…
Меден вздохнула. Мысли, замедлившие было свой ход, помчались вперед скоростными поездами, прямо и без обиняков.
«Он убил солдата. Я осталась без пайка, работы и презумпции невиновности»
- Он что, застрелился?!
«Если останусь – расстрел или кодирование. Значит, надо уходить».
- Меден, ты в порядке?
«Одна я далеко не уйду. А вот с духом, который парой фраз доводит до суицида…»
- Меден!
- А? – очнулась она.
- Тебя не задело? – в глазах мальчика плескалось искреннее беспокойство.
- Нет, нет, - помотала она головой. – Думаю, куда теперь идти.
- С нами.
- Куда с вами? В столицу путь заказан.
- А куда еще. Враги убивают беженцев.
«Нет».
- Что?
«Они не убивают».
- Прикончат, едва сунемся.
- Да не ты. Говоришь, не убивают?
- Меден, прием, - помахал ладошкой мальчик. – Ты точно в порядке?
«Это ложь».
- Да, со мной все хорошо, - отмахнулась девушка. – У меня в квартире труп, и я должна уходить, оставшись без работы и жилья.
Скоро вражеская волна техники дойдет до их городка. Месяц – не срок. Несколько десятков человек не станут эвакуировать – зачем, если уничтожили целый город? Она - соучастница преступления. Если поймают, то сломают психику, чтобы получить послушного рабочего. Общая практика преступлений средней тяжести. Значит, нужно бежать в другую сторону.
