Женщина украдкой совершила священный знак.
После позднего ужина, дети пошли спать. Иван уснул сразу, едва положив голову на подушку, а вот Малуша еще долго не могла заснуть. Заметив это, мать зажгла лучину и подошла к девочке.
– Что тебя тревожит?
В темноте избы Малка вспомнила о зимней чащобе, залитой лунным светом и призрачном мальчике.
– Все равно, ты не поверишь…
Придвинув постель дочери поближе к печи, она прошептала:
– Расскажи.
– Только не смейся!
Мать кивнула.
– В лесу я встретила мальчика.
– Какого мальчика?
– Призрачного мальчика.
Очертив в воздухе очередной священный знак, жена плотника кивнула еще раз, позволяя дочери продолжить.
– Этот мальчик остался совсем один! Он тоже потерялся! И чтобы вернуться, ему нужна птица! – девочка так сильно увлеклась рассказом, что не заметила, как изменилось лицо женщины; Малка была уверена – матушка ей поможет.
– И, что за птица?
– Гамаюн!
В ответ мать ударила дочь по лицу.
– Забудь! – прошипела она. – Тебе привиделось. Никогда не говори об этой мерзости! Даже не думай!
У Малуши потекли слезы по щекам. Никогда прежде, она не видела свою маму настолько разгневанной. Глаза ребенка были полны страха.
– Хорошо, мамочка...
– А теперь иди, и моли Боженьку о прощении! – указала жена плотника на иконы в красном углу избы.
Девочка покорно пала ниц перед образами, зашептала молитву. Мать, тем временем, разворошив угли в печи, вскипятила воду и заварила пахучие травы, добавила ложку хмельного меда.
– Довольно! Поцелуй икону и выпей лекарство, – приказала она. – С Божьей помощью, бесовский порок уйдет.
Сделав пару глотков, Малка уснула. Женщина еще долго гладила дочь по голове, моля Нового Бога, избавить от суеверных мыслей.
Малуша промолчала о птице-Гамаюн, страшась больше божьей кары гнева матери. Вскоре девочка смогла убедить себя, что встреча с мальчиком в лесу – морок, навеянный темными силами.
Жизнь вошла в обычную колею.
Дни, как один, выдавались на диво погожими – ярко светило солнце, а мороз лишь чуть щипал за щеки. Людям казалось, что зима миновала их край и скоро наступит весна. Молодые смеялись над мрачными словами стариков, что Морана вернется – ведь ее пора царства только началась.
Минула седмица и мороз начал крепчать. Сперва, поселяне не обращали внимания, отшучиваясь от предостережений, но когда небо вдруг заволокло тяжелыми тучами, насмешки мигом прекратились. Вместе с порывистым ветром, что дул со всех сторон, стужа на улице стала поистине лютой. А когда к напастям добавилась вьюга, то каждая вылазка в лес по дрова превратилась в битву за жизнь. Лошади упрямились, не желая покидать конюшни, а розвальни вязли в глубоких сугробах. Да и в лесу деревья стояли, как заговоренные. Топоры ломались, трескались от холода, и только ценой великих усилий поселянам удавалось срубить какую-нибудь чахлую березку. Вскоре люди поняли, что если погода не изменится в ближайшие дни – деревня вымрет от стужи.
Одна Малка знала причину буйства стихии. Призрачный мальчик подумал, что дочь плотника забыла о своем обещании. Вскоре он явится в деревню и призовет ее к ответу. Терзаемая чувством вины, девочка порывалась рассказать отцу о ночной встрече, но каждый раз наталкивалась на гневный взгляд матери и отказывалась от этой затеи. Женщина была уверена, что виной всему – недавние слова дочери, которые прогневили Истинного Бога. Каждую ночь, едва ли не до рассвета, она заставляла девочку стоять на коленях и молить о прощении...
На рассвете дня, грозившего стать последним, в дверь избы плотника кто-то постучал. На пороге стояла Божена – древняя старуха, которую поселяне почитали как знахарку и ведунью. Тяжело опираясь на гнутый посох, она пристально смотрела на главу семейства, не обращая внимания на бушующую за спиной снежную бурю.
Микула поклонился ей.
– Входи, матушка. Погрейся у нашей печи, – вежливо сказал он, пропуская бабушку в горницу. – Отведай горячего чая на душистых травах. Настасья, ты чего застыла? – прикрикнул плотник на жену, что сразу изменилась в лице, будто увидела демона из Пекла. – У нас гостья! Накрывай стол!
