Мальчик наморщил лоб.
- Неужели все так ужасно?
- Жить в придуманном мире приятно, но рано или поздно все рушится, а Сыч этому помогает. Реакция может быть разная – от перемены в поведении до самоубийства…
- Понял-понял, - отмахнулся мальчик. – Сыч, ты почему мне раньше не сказал?
Дух неуловимо пожал плечами.
- Я был бы в восторге, - усмехнулся Костя, толкнув его локтем в бок. – Подумать только, у меня в знакомых неведомое нечто… Кстати, Меден, раз уж ты недошаманка – кто он такой? Как называется?
- Дух, но какой именно – не знаю. Выясню.
- Обязательно мне расскажи, - попроси мальчик. - Слушай, Сыч, а что тебе от меня нужно-то? Почему ходишь за мной, как привязанный? Если ты такой сильный, то мог бы идти, куда хочешь, а не бродить по этим промозглостям.
Дух не ответил.
- Да, конечно, ты немой, - проворчал Костя, приподнимая ложкой крышку котелка. – Удобно же все время молчком сидеть. Уха готова.
- Ты очень спокойно ко всему относишься, - Меден протянула ему миску. – Духи бывают разные. Для большинства из них мы – пища.
- Я знаю его несколько лет. Он забрал меня от родителей и показал, что можно жить где-то еще, на свободе, - произнес Костя, зачерпывая уху миской. – Всегда помогал. Во всем помогал! Так что если и растит на убой, как утку – я не против. Эй, слышишь? – оглянулся он на Сыча. – Я не против.
Тот не отреагировал, неподвижно глядя в пламя.
- Ты, если честно, выглядишь куда страньше, - проворчал Костя, сливая оставшуюся похлебку в свою миску. – Как уха?
- Пальчики оближешь, - улыбнулась Меден, с удовольствием поглощая уху.
- Опыт! – состроил важную мордашку Костя. – Вот из рыбьих скелетов навостришься варить – тогда консерва деликатесом катит…
Костя с ностальгией припомнил поиски еды в городе, рассказал о консервах – как отличить животное мясо от синтетического, где настоящий срок годности, и по каким стандартам все делают. Призраки полей, витавшие вокруг Меден, немного отступили.
Ночью она опять не спала. Не получалось – ее сознание почти забыло дорогу в мир снов. Ей предстояло заново учиться засыпать. Но потом. Пока это было на руку.
Она осторожно пригладила сумбурные вихри вокруг Костиной головы – ему виделись беспокойные видения о прошлой жизни. Оглядела свое тело и прониклась уважением к современной медицине. Повернулась к духу, коснулась грязи на одной из лап. Взялась за нить, пронизывающую комок серо-зеленой жижи.
«Это узы?»
«Не знаю».
«Это ложь?»
«Не знаю».
«Можно отвязать?»
Дух нерешительно двинул лапой в ответ. Он не знал даже этого.
Она потянула нить, погрузила ладонь в грязь и взялась за основание. Медленно, осторожно перетерла его, освобождая комок грязи. Нить поблекла и растаяла. Жижа расплылась в воздухе, словно газообразное желе. Дух бессознательно протянул другую лапу и захватил грязь, не давая ей раствориться. Притянул к себе.
«Понятно», - она встала. – «Иди за мной»
Снаружи веяли вольные, дикие потоки. Будь она слабее, ее бы унесло, как ураганом, далеко от тела. Кожура на духе трепетала от порывов эфира. Меден провела пальцами по шелухе – та отслаивалась и тут же исчезала под небом. Дух нерешительно тянулся лапами вслед, но не успевал подхватывать. Короста отходила под ее цепкими пальцами, безвредным пеплом тянулась по ветру. Меден с трудом отчистила несколько лап, изумляясь все больше. Перед ней были не щетинистые паучьи жвала, а гибкие светящиеся вибриссы, просеивающие воздух вокруг. Короста, потревоженная ее руками, отслаивалась сама под ветром, пусть и медленно. Из грязевой статуи проявлялось светящееся существо, не похожее на человеческое.
Она замерла, чувствуя, что ее тело кто-то потревожил. В последний раз окинула завороженным взглядом щупы, словно крылья, выходящие из спины духа. Приблизилась к своему телу – его за плечо тряс Костя.
- …да очнись же ты, а то тоже за ребра буду щупать, - приговаривал он.
- Хватит, хватит, - промямлила девушка, возвращая контроль над губами и глазами.
- Сыч пропал!
- Он снаружи…
- Что он там забыл? – Костя выскочил за дверь. Меден вышла следом.
Дух неподвижно смотрел на занимающийся рассвет.
- Я уж испугался, - выдохнул мальчик. – Не выходи, Сыч, а то вдруг увидят. Нам и одного и визита хватило с головой, на второй лучше не напрашиваться.
Пока они собирались, девушка зорко следила за духом. Тот вел себя по-прежнему – сидел в уголке, следил за всеми, изредка подавал вещи. Внешне он не изменился. Исчезло только неуютное ощущение, преследовавшее девушку последние два дня.
- Я поняла, кто он, - сказала Меден, когда они сверяли направление. – Мидия.
- Причем здесь ракушки? – не понял Костя.
- Они очищают и фильтруют море, но всю грязь оставляют в себе. Он – большая и разумная мидия в нашем мире.
- Круто. Сыч, можно тебя замариновать? – хихикнул мальчик.
Их прервал раздавшийся вдалеке грохот.
- Гром? – навострил уши Костя.
- Зимой гроз не бывает. Это лязг металла… - она радостно ахнула. – Мы совсем близко к границе!
- Что делаем? Бежим на звук?
- Нет, - Меден тревожно заметалась по тропинке. Скоротечная радость сменилась отчаянием. – Там же уйма военной техники. Солдаты. Туда опасно идти, крайне опасно!
- Только дошло? – осведомился мальчик. – Я думал, у тебя план есть.
- Никакого.
Она массировала виски, принуждая изнуренную бессонницей голову к работе.
- Притворимся медиками? Ты сделаешь нас как бы в медицинской форме…
- Проще невидимками, - огрызнулась Меден. – Слишком много глаз.
- Пустим Сыча вперед? Он всех положит, а мы как по проспекту…
- Это не спасет от пуль.
- Тогда распугай их своей призрачной…
- Слушай, а давай ты помолчишь?
Костя надулся. Меден взъерошила волосы.
«Что бы сделал отец?»
Он бы глубоко вздохнул и поклонился земле, коснулся ее лбом, прося направить на верные мысли. Прислушался бы к себе, а потом протянул руки к небу, слушая ветры, слетающиеся на зов.
